Рыцари и ангелы - Майя Яворская
– Бред, – веско заявил Кузьмич, доедая варенье с еловыми шишками уже прямо из банки.
– Ты знаешь, Карлсон, я с тобой согласен. Я, конечно, в этом ничего не понимаю, но что-то мне подсказывает, что иголками воскресить нельзя.
– А если так, – выдвинула предположение Кира. – Врач пришла, когда Скоба еще была жива, поставила ей иголки, и та умерла?
– Как можно убить такой иголкой? Куда ее надо воткнуть, чтобы наступила смерть? Она же тонкая, как волосок.
– Да, глупая идея.
– Нет, – сказал Кузьмич, облизывая ложку.
– Ты полагаешь?
Но тот не ответил и потянулся к пирожным.
– Нет, я все же когда-нибудь его придушу, – мечтательно глядя на шею Кузьмича, произнес Кирилл. – Скажет одно слово – и все. Никаких пояснений. А мы должны после этого сами догадываться, что он имел в виду.
– Кузьмич! – Кира чуть не завопила на приятеля. – Что нет? Убить иголкой можно? Или все не так было? Или это вообще не врач сделал?
Но Кузьмич засунул целый эклер себе рот и стал молча жевать, глядя по очереди то на одного, то на другого. Объяснять он ничего не собирался.
Глава 16
– Мила, я хотел с тобой серьезно поговорить, – тон Ильи не предвещал ничего хорошего.
– Что случилось? – удобно устроившись на стуле, поинтересовалась жена.
Семейные отношения семейными отношениями, а привычки привычками. Столько лет Чистякова-младшая каждое утро выползала на кухню, когда там уже кашеварила сестра, что другого сценария у нее в голове и родиться не могло. Алла, правда, предупреждала, что в браке придется изображать из себя заботливую хозяйку. Хотя бы первое время. Но подробной инструкцией не снабдила. Единственное, на что Мила была способна в ранний час, – поставить чашку и ткнуть пальцем в кофемашину. Хорошо еще, Погуляева за долгие годы отучили завтракать. А то бы случился провал.
В принципе, Мила и замуж-то не очень хотела. Расписалась только потому, что сестра плешь проела. Думала, уйдет жить к Погуляеву, избавится от бесконечных нотаций и промывания мозгов. Но та и не думала отставать. Продолжала руководить процессом семейного счастья. Причем в ежедневном режиме и с маниакальной настойчивостью.
– Мне кажется, это была ошибка, что мы с тобой поженились.
– Ой, давай только не начинай сейчас. Ты не выспался и теперь пытаешься на мне отыграться. Не надо было столько времени торчать на Ютьюбе. Собирайся, а то на работу опоздаешь.
Мила уже поняла, что будет нудятина. А слушать ее, особенно утром, совсем не хотелось. В такое время лучше сидеть молча, смотреть в окно и медленно просыпаться. Да и вообще выяснять отношения желания не было. Чистякова искренне не понимала, чего людям спокойно не живется. Почему обязательно надо кому-то испортить настроение? Одна из ее подруг говорила: «Пора вставать. День сам собой дерьмом не станет». Складывалось впечатление, что половина людей жила по такому принципу. Еще и умудрялась второй половине поднагадить мимоходом. Видимо, для сохранения мировой гармонии.
В принципе, можно было бы и перетерпеть. Опыт проживания с Аллой ее неплохо закалил в вопросе невосприимчивости к чужому негативу. Но с Ильей дело обстояло несколько сложнее. От него так просто отмахнуться не получалось. Видимо, долгие годы рядом со Скобой сказывались. Если выдвигал какие-то претензии или требования, был последователен и методичен.
– Ничего страшного, если я сегодня опоздаю. Шеф в командировке, а остальным нет никакого дела, во сколько я прихожу.
– Может, лучше все же вечером побеседуем?
– Нет, сейчас. Я всю ночь думал. Меня такие отношения не устраивают. Твоя дочь меня ни во что не ставит, хамит мне, а ты ей только потворствуешь…
– Хорошо, я с ней поговорю, – примирительно кивнула Чистякова.
– Я слышал это уже много раз. Ты ей вообще не занимаешься, и она тебя не воспринимает как мать.
– Ну что поделаешь. Родила рано. Как воспитывать ребенка, не знала. Алла у нас была за главную. И для меня, и для Вари. Я поговорю с сестрой, чтобы провела разъяснительную беседу.
– Вот именно, Алла! Она везде. Она растит твоего ребенка, она управляет магазином…
– Почему это? Я там хозяйка, я все решаю.
– Ой ли?! Не льсти себе.
– Да какая тебе разница? Дела у нас идут хорошо. Чем ты не доволен?
Как и предполагала Мила, именно в этот момент в двери повернулся ключ – и на пороге появилась Алла. Она уже собралась возвестить о своем приходе. Но услышала голоса, и решила до времени не выдавать своего присутствия. Тихонько прикрыв дверь, она осталась стоять в прихожей. С кухни ее видно не было. Считается, что подслушивать нехорошо. Но как еще можно получить информацию из первых уст? Любой пересказ, пусть несильно, но все равно искажает действительность. А Миле так вообще верить было нельзя. Розовые очки у сестры срослись с мозгом.
– Мила, ну хоть сейчас не ври! Я же поговорил с сотрудниками. Они мне все рассказали. Заправляет в магазине Алла. А ты только покупателям улыбаешься. Реально ты там ничего не делаешь.
– Улыбаться тоже надо уметь, между прочим. Это клиентов привлекает.
– Это мужиков привлекает, а не клиентов.
– А мужики что, не клиенты? Мое дело, чтобы у нас что-то купили. Я с ними по залу хожу, показываю, объясняю…
– Для этого продавцы есть.
– Они так не умеют.
– Тогда уволь.
– Они нужны. Я же не могу разорваться. Выхожу только к самым трудным. А Алла технические вопросы решает. Зарплата там, налоги, аренда, всякое такое. Я с цифрами вообще не дружу. И заметь, денег за это она не просит.
– Да какая разница, просит или нет?! Она везде в нашей жизни как воздух. Куда ни плюнь, везде твоя сестра. Мне вообще кажется, что я женился сразу на двоих. Я даже думаю, что и еду она готовит, а не ты.
– С чего ты взял?
– С того, что я ни разу с того времени, как мы живем вместе, не видел тебя у плиты, но еда всегда есть. Ты ее только разогреваешь. Когда такое было, чтобы я приходил с работы, а ты что-то готовила?
– Ну я же тоже поздно прихожу с работы.
– Вот именно! Если бы ты приходила где-то в то же время, что и я, готовой еды просто бы не было. Тебе надо было бы ее еще сделать. Но она есть!
– Ну и что? Тебе нравится? Тогда чего голову всякой фигней забиваешь? Да хоть из ресторана заказываю, тебе не плевать? Раньше дома вообще одним кофе питался и ничего, молчал столько лет. Когда первый раз к тебе приехала, ты булку
