Умереть красиво - Питер Джеймс

– Никак, просто выражение. Придется восполнить тебе пробелы.

Он покосился на Клио, потом на свой стакан и, отхлебнув новую порцию, сменил тему:

– Ничего не хочешь рассказать о своем женихе? Мистере Совершенство?

Клио выпила еще вина. Грейсу нравилось, как она пьет – без жеманства, по-настоящему.

– Про Ричарда?

– Так его зовут Ричард?

– А разве я не говорила? – искренне удивилась она.

– Вообще-то, нет. Наверное, запамятовала вчера. И на прошлом свидании тоже.

Клио внимательно разглядывала свой бокал, словно там было не вино, а древние руны.

– Но о нем же все знают. Все без исключения. Я решила, ты тоже в курсе.

– По всей видимости, я исключение.

– Он несколько месяцев не дает житья всем моим коллегам.

Грейс взболтал кубики льда в стакане.

– Прости, не улавливаю ход твоей мысли.

– Сорок два, – ответила Клио. – Помнишь «Автостопом по галактике»? Главный вопрос жизни, Вселенной и всего такого.

– Угу.

До Грейса наконец дошло. Он даже решил, что Клио пьяна, однако визуально она даже не захмелела.

– Извини, я слегка запутался. Твой жених не дает житья всем сотрудникам морга?

– Я думала, ты знаешь, – смутилась она. – Вот черт, получается, ты не в курсе?

– Нет.

Клио осушила бокал.

– О господи! – Она наклонила бокал, словно надеялась выжать из него еще несколько капель целительной влаги. – Хотя в данной ситуации лучше не поминать бога.

Она снова пожала плечами.

– Не хочешь меня просветить?

– Тебе в подробностях?

– Желательно.

– С Ричардом мы познакомились около трех лет назад. Он адвокат. Пришел по работе в морг осмотреть тело жертвы по делу об убийстве. – Клио с надеждой глянула на бокал, однако, к ее вящему разочарованию, тот оказался пуст. – Мне он понравился, мы начали встречаться. Родители приняли его хорошо. Брат и сестра тоже. Полтора года назад мы обручились. А потом выяснилось, что у меня есть серьезная соперница. Религия.

– Религия?

– Да. Он обрел Бога. Или Бог обрел его. Не суть.

– Повезло Ричарду, – заметил Грейс.

– Не то слово, – с ноткой сарказма ответила Клио. – Завидую верующим, ведь так удобно переложить всю ответственность на Господа. – Она вдруг встала. – Тебе налить еще виски?

Грейс посмотрел на стакан, по-прежнему полный на две трети:

– Нет, спасибо. Мне еще за руль.

Клио вышла, но вскоре вернулась с новой порцией вина и села на диван – правда, на сей раз поближе.

– Он начал таскать меня в харизматическую церковь, но я не прониклась, хотя честно старалась, потому что на тот момент очень его любила. В результате мы стали отдаляться друг от друга.

– А он все усерднее молился?

– Ага. А ты весьма проницателен – для копа.

Грейс бросил на нее выразительный взгляд, однако не смог сдержать улыбку.

– Ну спасибо.

Клио чокнулась с ним бокалом:

– Ричард заставлял молиться вместе с ним, час стоять на коленях, а то и больше, просил Бога, чтобы наши отношения наладились. В какой-то момент мне просто надоело.

– Почему?

– Потому что я неверующая.

– Вообще ни во что?

– Я целыми днями препарирую трупы, тебе ли не знать. И до сих пор души ни в одном не обнаружила. – Она пригубила вино. – А ты верующий?

– Я верю в загробную жизнь, но не в Бога.

– Значит, мы на одной волне.

– Заметил у тебя на полке «Оккультизм» Колина Уилсона.

– Люблю эзотерику и все такое прочее. Я в курсе, что ты тоже этим увлекаешься, но совершенно не парюсь. Можно верить в привидений, мир духов, но при этом сомневаться в существовании единого всемогущего Бога, согласен?

Грейс кивнул.

– Полгода назад я порвала с Ричардом, но он никак не успокоится, считает, что Бог все исправит. На его карьере это тоже отразилось самым негативным образом. Неудивительно, если ты посвящаешь все время молитвам вместо того, чтобы изучать материалы по делу. Извини, но я смотрю на весь этот кошмар, который творится в мире, и думаю, что зачастую всему виной религиозный фанатизм. Временами мне кажется, что Ричард в своем фанатизме недалеко ушел от террориста-смертника. Из-за дурацкой веры они совсем не ценят эту жизнь, только следующую. Полный идиотизм! Может, сменим тему?

Грейс отхлебнул виски.

– О чем хочешь поговорить?

Клио поставила свой бокал на столик и проделала то же самое со стаканом Грейса. Потом ее руки обвились вокруг его шеи, ухо обжег жаркий шепот:

– Не возражаешь, если мы помолчим пару минут?

Она прильнула к нему мягкими, восхитительно мягкими губами. Грейс с наслаждением вдыхал ее терпкий запах, аромат свежевымытых волос, ощущал нежный сладкий язык у себя во рту, чувствовал, как она вбирает его в себя, обволакивая шелковистым коконом.

Их тела переплелись; не размыкая губ, они взбирались по крутой лестнице – один пролет, другой, Грейс не считал, – шаркали сначала по паркету, потом по густому ворсу ковра. Из динамиков по-прежнему звучал Эль Диво – на сей раз лирическая джазовая композиция. Догорали свечи вдоль стен, но Клио продолжала его целовать, исследуя языком его зубы, нёбо, дразня язык, и Грейс почувствовал…

Господи Исусе, почувствовал, как ниже пояса вспыхнул пожар.

Тело пронзил электрический ток, посылая в каждую клеточку восхитительные искорки. Грейс вынырнул из омута и прочел в устремленных на него голубых глазах улыбку. Клио расстегнула на нем рубашку и внезапно поцеловала в каждый глаз по очереди, отчего ток еще сильнее хлынул по венам. Она осыпала поцелуями его лоб, щеки, снова глаза.

Приятно до боли.

За минувшие девять лет Грейс не злоупотреблял объявлениями о знакомстве в «Аргусе», но все они неизменно приводили его в убогие полуподвальные квартирки Брайтона. Результат, правда, варьировался: толстая испанка обрабатывала его вручную, тайка ублажила ртом, а однажды, к своему стыду, он едва не оконфузился перед худенькой местной девушкой с хриплым голосом и плоской грудью.

Возможно, всему виной образ Сэнди, преследующий его неотступно. Но только не сейчас.

Тонкие пальцы Клио возились с ремнем. Затем последовал поцелуй в шею, прямо под подбородком. Звякнула пряжка. Новый поцелуй в шею, чуть ниже. А в следующий миг Грейс уже сидел с расстегнутыми штанами, в его боксеры скользнула теплая и одновременно невероятно, упоительно прохладная ладонь.

– О господи. – Он вздрогнул от почти невыносимого возбуждения, однако твердо решил продержаться как можно дольше.

Клио улыбнулась самой развратной улыбкой из всех, какие ему доводилось видеть, и снова взялась расстегивать на нем рубашку, пуговица за пуговицей.

Когда ее губы обхватили правый сосок, Грейс едва не умер от счастья.

Она действовала медленно, в неторопливом, мучительно неторопливом ритме. Ущипнула его за левый сосок – сначала легонько, потом сильно, и при