Загадка поместья «Ливанские кедры» - Катерина Теерлинк

– Однако другая история невероятным образом переплелась с этой и нарушила хитроумный план. Тетя Агнес, желая расстроить брак Иветт с месье Мельяком, раздобыла компрометирующие того письма. И на них началась охота. Не только месье Мельяк пожелал вернуть их, но и сам автор писем. Не буду здесь называть его имени, оно вам ни к чему. Этот человек подкупил Элис, чтобы та их выкрала, а сам написал записку тете Агнес, чтобы выманить ее из дома. В записке говорилось, что ее автор располагает еще более интересными сведениями в отношении месье Мельяка, которые готов предоставить. Разумеется, тетя Агнес не могла отказаться от предложения и вместо того, чтобы умирать в своей постели, отправилась на встречу к пруду. Там она и погибла. Но совсем не так, как рассчитывал убийца. Если бы тетя скончалась в своей комнате, то это не вызвало бы никаких подозрений. Но ее тело лежало на берегу пруда, а голова была в воде. Такая странная и страшная смерть, естественно, привлекла внимание полиции. Инспектор Бонналь приехал сюда и тут же забрал с собой банку с травами, предполагая, что в ней и находился яд. Но там оказались безобидные травы. Нетрудно догадаться, что содержимое заменили дважды – один раз, насыпав листья секуринеги, второй – вернув обычные пустырник и душицу на место. И тут у меня возник вопрос. Когда же это было сделано?

Она вновь остановила рассказ. На этот раз Полин сидела прямо и смотрела на Вивьен, но в глазах была уже не ненависть, а торжество. Кузина явно хотела что-то сказать, но ждала удобного момента. Леди Алертон это ничуть не смутило. Сделав глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло, она продолжила:

– В этом вопросе мне помогла моя камеристка Мари. Это она выяснила, что на кухне и в гостиной для слуг все время кто-то есть. Кухарка постоянно находится у плиты, кто-то ест за столом или просто отдыхает, присев на диван, а ночью рядом с печью разрешено спать старому лакею, которого мучает артрит. От постоянных болей сон у него чуткий, и, если бы кто-то пришел в это время, он бы обязательно услышал. Но все было тихо. Да и вообще Полин не имеет привычки заглядывать на кухню. Тогда как же заменили содержимое банки? Этот вопрос не давал мне покоя несколько дней. Я представляла разные ситуации, но все они не казались мне достаточно убедительными. И тогда я поняла: это произошло, когда все отправились на поиски мадам де Навен…

– Вот твоя ошибка! – торжествующе воскликнула Полин. – В это время я была с тобой в гостиной. Я не могла этого сделать!

Все присутствующие, как будто очнувшись от летаргического сна, тут же задвигались и стали с недоумением смотреть то на Вивьен, то на мадам Сабатье, то друг на друга. Леди Алертон решила немного подождать, чтобы первое волнение улеглось. На это потребовалось несколько минут. Но когда все взоры снова обратились к ней в поисках ответа, она невозмутимо продолжила:

– Я прекрасно это помню. Я тоже хотела пойти искать тетю Агнес вместе со всеми, но ты была так расстроена, что я побоялась оставлять тебя одну. Поэтому отправилась найти кого-нибудь из слуг. Но дом был пуст. Мне удалось лишь обнаружить на кухне девочку лет десяти. Это племянница экономки, сирота. Ей запрещено одной выходить куда-нибудь за пределы кухни. Сегодня я вспомнила о ней и отправилась поговорить. Анни очень смышленая девочка. Это она мне рассказала, что на кухне в тот день никого не было дважды. Первый раз, когда тетя Агнес устроила разнос своему мужу. Тогда все слуги столпились на первом этаже, чтобы насладиться скандалом. И второй, когда все отправились ее искать. И каждый раз на кухню кто-то заходил. В первый раз Анни сидела на стуле, от входа ее закрывал буфет, так что вошедший не мог ее видеть. И тут девочка услышала звук колокольчика. Она выглянула, думая, что кто-то требует к себе слугу, но у подставки с колокольчиками стояла женщина в красивом платье. Анни испугалась и спряталась, ведь тетя запретила ей попадаться господам на глаза. Поэтому, кто отвязывал колокольчик, она не разглядела. Зато услышала, как после этого скрипнула дверца подвесного шкафчика, где хранились банки с бакалеей, чаем, кофе и сахаром. Постояв там недолго, женщина ушла. Но когда все отправились на поиски тети Агнес, Анни опять услышала шаги. Как и в первый раз, она сделала так, чтобы ее не заметили. Женщина снова подошла к шкафчику и открыла его. Таким образом, моя догадка подтвердилась. Одна беда, оба раза Полин была у меня перед глазами. А вот Иветт ни в первом, ни во втором случаях я не видела…

Вивьен посмотрела на Полин, а затем перевела взгляд на ее сестру. Если бы она в этот момент увидела себя со стороны, то сильно удивилась бы, насколько от гнева стали зелеными ее глаза. Иветт в ответ упрямо дернула подбородком и встала.

– Веришь рассказам какой-то глупой девчонки? – резко бросила она.

– Да, – просто ответила леди Алертон.

И в этот момент она поняла, что не зря тогда назвала ее про себя упрямой ослицей. Кузина только производила впечатление хрупкой и невинной. Если ей было что-то надо, она умела добиваться своего. Сейчас перед Вивьен стоял совершенно другой человек – решительный и опасный.

– Но зачем?! – воскликнула Полин, повернувшись к сестре.

– Потому что не надо вставать у меня на пути! – зло ответила та, а затем снова повернулась к Вивьен: – Подлая, коварная змея! Ненавижу тебя!

Леди Алертон в ответ лишь слегка улыбнулась. Ничего другого она и не ожидала услышать. Пока все приходили в себя от изумления, Вивьен встала и молча вышла из гостиной. Когда за ней уже закрывалась дверь, она услышала голос инспектора Бонналя:

– Ну что же, мадемуазель, мне придется вас арестовать.

Чемоданы были собраны, и два экипажа подготовлены заранее, так что леди Алертон сразу направилась через холл к выходу. За ее спиной раздавался звук поспешных шагов. Это месье де Кринье и мистер Хейворд догоняли ее. А на улице их уже ждали Мари и Энгель. Несмотря на то что солнце уже зашло, Вивьен решила ехать немедленно. Она представить себе не могла, что хотя бы еще несколько часов проведет в этом доме.

Только когда лошади тронулись, леди Алертон позволила себе расслабиться. Она откинулась на подушки и прикрыла глаза. Несмотря на внешнее самообладание, внутри ее все было натянуто как струна. К концу разговора голова у нее начала болеть, теперь же она