Зверь - Кармен Мола

Гамонеде не пришлось давать кучеру указаний, тот сразу тронулся с места.

— Куда ты меня везешь?

— Чем меньше ты будешь знать, тем лучше.

Они ехали по улице Алькала в молчании. Хосефа была бы рада, если бы Хулио снова заговорил об их совместном будущем в Париже, в Вене, где угодно, пусть даже солгал бы, чтобы ее подбодрить, но он сосредоточенно смотрел в окно, словно ее не было рядом. Он нервничал: покачивал ногой, неуверенно улыбался, вытирал платком вспотевшие руки.

Они остановились около полицейского поста у ворот Алькала. Один из солдат, заглянувших в карету, сразу узнал судью.

— Прошу прощения, сеньор Гамонеда. Можете ехать.

Хосефа ощутила беспокойство, хоть и доверяла своему другу.

— Зачем мы покидаем Мадрид?

— Мы не уезжаем из Мадрида. До места, куда мы едем, всего несколько минут.

Экипаж поехал вдоль городской стены по немощеной глинистой дороге и остановился у незнакомого, с виду заброшенного дома. Выходя из кареты, Хосефа заметила вдалеке очертания городской арены для боя быков. Она много раз посещала корриду, но никогда не обращала внимания на этот особняк, больше напоминавший склеп. Крепко держа ее за локоть, Гамонеда повел ее внутрь.

— Где мы? Куда ты меня тащишь?

— Хватит вопросов, Хосефа. Неужели ты не можешь просто довериться мне?

— Это лазарет? Ты хочешь меня здесь запереть?

— Я привез тебя сюда, чтобы вылечить, а не для того, чтобы отправить на тот свет.

Хосефу била дрожь. Она и сама не знала, страх это или усилившаяся лихорадка. Хулио дважды громко стукнул в дверь, привратник открыл окошко.

— Кто здесь?

Не произнося ни слова, судья показал ему какой-то предмет. Привратник открыл дверь и отступил в сторону. Хосефа не успела заметить, что именно показал ему Гамонеда. Может быть, перстень? Но пока они ехали, она не видела у него на пальцах никаких колец — наверное, надел, когда выходил из экипажа.

Вслед за Хулио Хосефа вошла в прихожую. На вбитых в стену крюках висело несколько черных балахонов с большими капюшонами.

— Не задавай вопросов, — снова предупредил ее Гамонеда. Потом тихо обратился к слуге: — Не могли бы вы доложить о нашем приходе священнослужителю?

Привратник церемонно склонил голову и исчез в глубине особняка.

— Зачем ты меня сюда привез? Что за священнослужитель? Разве ты не знаешь, что я не хожу в церковь?

— Церковь здесь ни при чем, Хосефа. Этот человек… Он даст то, что тебе нужно. Мы оба сильно рискуем, делая это без ведома наставников. И чем быстрее уйдем отсюда, тем будет лучше.

Хулио, всегда такой внимательный и заботливый, сейчас казался испуганным и вел себя так, будто его нервы в любое мгновение могли не выдержать. Что-то поблескивало у него на руке. Теперь Хосефа смогла разглядеть этот предмет. Золотой перстень. Ее сердце оборвалось, когда она увидела скрещенные молоты — перстень Зверя, метка убийцы.

Почему Хулио носит на руке символ смерти?

Она вспомнила подозрения Лусии: кто-то из клиентов борделя указал на Хуану, поэтому ее и похитили. «Кто это мог быть, Хосефа? Кто?» В полутьме глаза Хулио Гамонеды зловеще поблескивали. Хосефа почувствовала подступающую дурноту. Кажется, она вот-вот лишится сознания.

— Что с тобой?

— Мне нужно на свежий воздух, немедленно.

— На это нет времени, дорогая!

— Не трогай меня! Я должна выйти.

Хосефа, пошатываясь, покинула мрачный особняк и углубилась в окружавший его сад. Она не хотела, чтобы кто-то видел, как ее тошнит, и поспешила укрыться за деревьями. Рухнув на колени, она почувствовала, как ее выворачивает наизнанку. Где взять силы, чтобы подняться? Ей казалось, что она умрет в этом темном, убогом саду. Неужели она собиралась разделить будущее с убийцей? Как ей только в голову пришло, что судьба может подарить ей счастье? Хосефа хотела только одного: бежать отсюда, уйти пешком, остановить первый попавшийся экипаж, как можно скорее вернуться к себе…

К особняку подъехало ландо, из него вышла дама в длинной накидке, ее лицо было закрыто мантильей. Налетел порыв ветра, мантилья взлетела, и за те несколько секунд, пока дама ловила ее, Хосефа успела узнать Ану Кастелар. Она видела, как герцогиня постучала в дверь и показала привратнику перстень. С такого расстояния Хосефа не могла разглядеть его, но была уверена, что на перстне те же два скрещенных молота.

Теперь ей нужно спасаться уже от двух зверей. Она должна вернуться к себе и как можно скорее предупредить Лусию, чтобы та даже не приближалась к герцогине Альтольяно.

В подземелье стояла тишина, лишь изредка прерываемая стонами пленниц. Кларе почти удалось уснуть. Ей было уже не так холодно, но вдруг она почувствовала между ног что-то теплое и мокрое. Она опустила руку к промежности и поднесла пальцы к глазам, но в темноте ничего невозможно было разглядеть. Тогда она облизнула палец и ощутила металлический привкус. Кровь.

Клара пыталась придумать, как это скрыть. У нее был только кусок ткани, который ей дала Мириам. Она скатала его валиком и засунула между ног. Сна не осталось ни в одном глазу.

Она привалилась спиной к стене. Вот и пришел ее черед. Ей даже не придется заходить в воду. К тому времени, когда Повар вытащит ее из клетки, кровь уже намочит лоскут и потечет по ногам.

61

____

Лусия вздрогнула: кто-то колотил в дверь. Она не успела спросить, кто там, как раздался громоподобный голос Басилии, квартирной хозяйки.

— Убирайся! Я сдала комнату семинаристу, он дожидается внизу, — объявила она вместо приветствия.

Лусия сразу поняла, что упросить хозяйку, чтобы та разрешила остаться еще на несколько дней, не выйдет, но все же попыталась.

— Диего заплатил за две недели вперед!.. — взмолилась она.

— С какой стати я должна оставлять квартиру за мертвецом?

— Я не мертвец. Доносо, друг Диего, сказал, что я могу здесь остаться.

— Кривой полицейский тут не хозяин, дорогуша. Порядки в этом доме устанавливаю я. И порядки мои таковы: умерший жилец не оставляет наследства. Я и так по доброте душевной разрешила тебе провести несколько ночей.

Басилия схватила Лусию за руку и потащила вниз по лестнице. Лусия извивалась, как дикий зверек, и лягнула хозяйку в голень, та завопила. Неразумный поступок, но Лусия не смогла сдержаться. Басилия, едва не рыдая, принялась жалобно звать на помощь, соседи начали выглядывать из квартир. Не хватало еще, чтобы сюда нагрянули гвардейцы — ведь на Лусии уже висело убийство Марсиаля Гарригеса. Девочка бросилась бежать. Но, оказавшись на улице, в растерянности остановилась: куда идти? Кому довериться?..

Вдруг кто-то ее окликнул. Соблазн немедленно убежать был велик, но возглас повторился и голос ей показался знакомым. Обернувшись, она увидела бегущую к ней Ракель — краснолицую толстуху с огромным бюстом из заведения Львицы.

— Слава богу, я нашла тебя! Еле-еле узнала адрес этого журналиста!.. Наши говорили, что ты осталась в его квартире, но никто не знал адреса, но я отыскала кривого полицейского… Хотя это уже не важно. Хосефа! Она умирает и без конца твердит твое имя! Похоже, что-то хочет тебе сказать.

Лусия поспешила в публичный дом — там царила странная суета. Подходя, она увидела, как одна из девушек выбегает на улицу с вещами. В доме была заметна пропажа многих предметов, как будто бордель ограбили. Лусия направилась на кухню. Увидев там плачущую Дельфину, она повернулась, чтобы уйти, но услышала за спиной голос:

— Хосефа хотела с тобой поговорить. Без конца повторяла твое имя…

— Что с ней?

— Сегодня утром она уехала куда-то с доном Хулио Гамонедой. Вернулась очень испуганная и еле живая. Холера…

— Я могу с ней поговорить?

Дельфина едва заметно покачала головой. Львица умерла десять минут назад. Лусия бросилась в зеленую гостиную. Хосефа лежала на оттоманке. К покойнице никто не подходил, но многие ящики в комнате были