Дальний билет - Михаил Сидорович Прудников

Не о самом задании, то есть не о конкретных действиях, а о их сути. Вашей задачей будут отнюдь не взрывы мостов или зданий, не — о чем мы уже говорили — террористические акты… Если таковые потребуются, ими займутся другие люди, наши с вами руки при любых условиях останутся чистыми. Мы с вами должны как следует усвоить, что уничтожение коммунизма невозможно без предварительного расшатывания его идейных основ. Со слепых глаз должно быть сдернуто покрывало, заблудшие души должны прозреть. Вот наша цель, и все наши усилия должны быть направлены на ее достижение. Мы обязаны усвоить, что наша политика — вовсе не отражение классовой борьбы, как это было раньше. Свободный мир научился разрешать свои Противоречия бесконфликтно, и отныне политика — результат внешних воздействий. Иначе говоря, она диктуется неизбежной и бескомпромиссной борьбой с коммунизмом. Коммунистическая идеология уступит место нашей, свободной идеологии, но для этого мы должны постараться. И прежде всего не спешить. Не нужно начинать со сравнения идеологий в пользу нашей. Следует начать с отрицания идеологии вообще, объявив ее жандармом свободы. Следует объяснять людям, что путь к демократии лежит через деидеологизацию. Что лишь уничтожение идеологии приведет к свободе, в том числе к свободе творчества. Запомните, кстати, что свобода творчества — это та приманка, на которую клюют многие. Следует пропагандировать беспартийность или в крайнем случае многопартийность. Надо собирать вокруг себя учеников и последователей. Для этих собраний у вас есть прекрасная конспиративная квартира — лоно церкви. Выполняя свое задание, не считайтесь со временем. Главное — осторожность и еще раз осторожность. Лучше делать свое дело медленно, но наверняка. Мы еще много будем говорить об этом. Сегодня усвойте одно — вы становитесь бойцом на совершенно новом фронте, на фронте борьбы за души людей. Здесь воюют не выстрелами.

Вальтер обещал долгие разговоры, но их не случилось. Очевидно, Надменный не был окончательно подчинен сладкоречивому Вальтеру и нашел более высокое начальство, которое благословило его на немедленное использование Круминьша.

На их последней встрече Надменный был весел, если не сказать — счастлив. Войдя, он широко улыбнулся Круминьшу и даже подмигнул:

— Все в порядке, мой мальчик! Мне вняли, и от слов мы перейдем к делу. С завтрашнего дня вы помещаетесь в лагерь для интернированных лиц под Берлином. Запомните — вы переведены туда с Запада, куда попали с ваших сыроварен, которые приводят в восторг Вальтера. Оттуда — к русским. У русских вам придется «заболеть», чтобы дождаться человека, с которым я вас недавно знакомил. Вы прихватите его с собой в Латвию. Там назовете его своим фронтовым другом. Он даст вам необходимые инструкции. Либо тот, кто придет с приветом от него. Все ясно?

— Ясно, — кивнул Круминьш.

Он уже думал, что больше не увидится с Вальтером, но брат по вере сумел навестить его перед самой отправкой в советскую зону.

— Давайте внесем некоторые изменения в ваше задание, — сказал Вальтер. — Вы не станете дожидаться Красномордого. Вы при первой же возможности отправитесь на родину. Мы найдем вас вскоре. Пришлем вам деньги и кое-какие пособия. Очень жаль, что вам придется осваивать методы работы самому, но думаю, мы найдем способ помочь вам и в этом. У вас есть вопросы ко мне?

Круминьш покачал головой отрицательно. Он и сам не хотел, чтобы такие вопросы были. Пусть все будет во имя бога, говорил он себе.

Но Вальтер не удовлетворился этим.

— Вы напрасно неискренни со мной сейчас, — сказал он. — Либо вы недостаточно задумываетесь над происходящим. Так или иначе, вопросы могут появиться позже, и тогда на них будет труднее ответить. Вы, несомненно, усмотрели некоторое расхождение между мной и моим знакомым. Оно объясняется просто. В единый поход против коммунизма сейчас объединяются все противники его. Это самые разные силы, они еще не выработали четкой общей программы, и отсюда мелкие разногласия. Сразу скажу вам, что основную роль в борьбе с коммунизмом будем играть мы. Мы сильнее других, но мы демократы и не хотим грубо навязывать свою волю — единение придет постепенно, само собой. Вот ответ на один из ваших вопросов. Но есть еще другой важный вопрос, который вы не задаете из тактичности. Для вас мы — айсберг. Чуть-чуть торчит на поверхности — это я. Основное скрыто под водой — что же там? Там — промысел божий, мог бы ответить я. Но ведь в этот промысел вкраплены и мы. Так кто же все-таки мы? Не так ли? Я отвечу вам и на это. Мы — мировая организация. Она рождена в одной стране для того, чтобы распространиться по всему миру. И это распространение уже происходит. Мы проникнем всюду. Нас ничто не может остановить. Во всех странах мы сеем зерна. И вы — одно из зерен, которые мы бросаем на эту почву. Вы — глас божий. Придет время, и вы объясните пастве, что России надо было проиграть эту войну для своего спасения, придет время, вы станете учить людей неповиновению коммунистической диктатуре. Но это — когда ваше зерно прорастет. Пока что найдите клочок земли и заройтесь в него, а мы удобрим этот клочок, мы хорошо его удобрим. Очень жаль, что у нас нет времени, и я не могу ответить на остальные ваши вопросы. Но у нас будет крепкая связь. И она никогда не порвется, если вы будете осторожны. Да поможет нам бог!

Через несколько дней Круминьш под псевдонимом Католик в числе других репатриантов был доставлен в советскую зону, где мы ждали его с нетерпением.

* * *

Исповедь Круминьша дала ответы на многие вопросы, но ряд узловых моментов требовал выяснения.

На первый взгляд от Круминьша тянулись три нити, две наверх — к Надменному и Вальтеру, и одна вбок — к Красномордому. Можно было предположить, что Вальтер — американец, а Надменный — бывший офицер немецких специальных служб. Такой альянс вчерашних врагов уже не казался нам невероятным, и показания Круминьша становились еще одним подтверждением истинных планов заокеанской политики.

Новоявленные союзники требовали первоочередной расшифровки. При выяснении личности Надменного было выдвинуто три версии: Розен, Клюгге либо кто-то другой, неизвестный нам. Третья версия, естественно, значительно усложняла дело.

К тому же мы не имели стопроцентной уверенности в полной правдивости Круминьша, так что расшифровка трех неизвестных одновременно могла дать доказательства его искренности или коварства.

Две детали в расшифровке Надменного говорили в пользу Клюгге: пребывание его в качестве арестованного на загородной вилле и предложение сыграть в бильярд. Но если Надменным был Клюгге, тогда