У фортуны женское лицо - Валентина Демьянова
– Что именно?
– Вы слишком хорошо были информированы об этом деле. Все знали! Даже о гибели Шенка. Кстати, кого вы к нему посылали? Его? – Я кивнула на рослого охранника, внешне напоминающего Димку.
Павел Иванович не ответил, а я и не рассчитывала.
– Все началось с писем доктора, да? Это ведь вы их купили?
– Любопытная ты, Анька, не в меру, – скорбно покачал головой мой бывший учитель. – Жаль, что так обернулось. Боялся я этого. Надеялся, что пронесет, но...
– Что делать собираетесь?
– Зачем спрашиваешь? Сама же все понимаешь. У такой вещи двух хозяев быть не может.
– Я на нее не претендую.
– Перестань, – страдальчески сморщился Павел Иванович. – Обладание таким уникумом – риск. Чем меньше людей посвящено в тайну, тем больше шансов уцелеть. А тебе я верить не могу. Ты меня один раз уже обманула. Помнишь, как ты увела у меня портрет Ватто? Поверь, мне жаль. Очень, но... прощай.
Я отстраненно следила за тем, как медленно поднимается дуло автомата. Сейчас прозвучит очередь, и все. Темнота.
– Ложись! – раздался из ближайших кустов яростный вопль.
Я рухнула лицом в землю, и почти одновременно с этим над головой засвистели пули.
Когда все стихло, я с трудом верила, что еще жива. К реальности меня вернул насмешливый Димкин окрик:
– Эй, ты еще долго собираешься там лежать?
Оторвав голову от травы, я первым делом посмотрела туда, где пару минут назад стоял Павел Иванович. Три тела убедили меня, что опасаться больше нечего.
– Это и был тот немощный старикан, о котором ты так пеклась? – поинтересовался Димка, выбираясь из кустов.
Я молча кивнула.
– Он правда был твоим учителем?
Я снова кивнула.
– Надо же, – озадаченно покрутил стриженой головой Дима. – Слушай, из вашего разговора я так понял, ты догадывалась, что за конец он тебе готовит. Чего ж ты на просеку приперлась? Могла сесть в машину – и поминай как звали. Чего на неприятности нарывалась?
– Знала, ты меня спасешь, – пробормотала я, поднимаясь на ноги.
– А если серьезно?
– Статуя – не картина и не кольцо. В чемодан не спрячешь и с ходу не продашь. Куда я с ней? Он бы меня в покое не оставил: слишком большие деньги стояли на кону. У него было больше возможностей со мной покончить, чем у меня бесследно исчезнуть. Да мне бы дня не прожить, а у меня мечта – умереть своей смертью! А если серьезно... Удрать с ней значило бы вас обмануть.
Димка окинул меня задумчивым взглядом и заявил:
– Пошли Наташку из ямы вытаскивать. Обревелась, поди, вся!
Наташа
Стараясь не шуметь, я оделась и выскользнула в сад. Солнце уже встало, но жара еще не наступила. От листвы тянуло сыростью, на цветах, пока не опаленных зноем, блестела роса. Я подняла голову к нереально синему небу и счастливо улыбнулась. Хорошо! Год прошел, как я уехала из Москвы, и, странно даже, я не скучала и не жалела. Скучать было некогда. Дом, выстроенный Димкой на месте дедовского, требовал заботы. Жалеть? О чем? Об одиночестве и слезах в подушку? О каждодневной, изматывающей душу тревоге? И это теперь, когда рядом со мной Димка и в довесок к нему толпа горластых родственников? Прошлое осталось позади, как дурной сон.
В глубине дома зазвонил телефон. Я замерла, робко надеясь, что показалось, но телефон трезвонил истошно, и я заспешила в дом. Пробегая мимо спальни, мимоходом глянула сквозь приоткрытую дверь на Димку. Он сладко спал, для надежности сунув голову под подушку, и никакой звон не в силах его разбудить. А я побежала дальше, уже догадываясь, кому так неймется. Чужой человек в такую рань беспокоить людей постесняется, значит, свои. Димкина родня разговоры по телефону не признавала. Если что надо, приходят лично. У меня же из близких только дед и брат. Дед сидел наверху, обдумывая очередную главу мемуаров. Выходит, Олег! Влетев в комнату, я схватила трубку и услышала раздраженный голос брата:
– Почему, когда ты нужна, до тебя не дозвониться?
– Ну что у тебя снова стряслось?
– Стряслось, но не только у меня! Ты стала теткой! Галка ночью родила! Сына!
– Сегодня? – мигом забыв о раздражении, всполошилась я. – Она же должна была только через неделю!
– Об этом ты у нее спросишь, а мне нужны деньги. Срочно! Сама понимаешь, тут пеленки, распашонки, а я пустой.
– Уже? – возмутилась я. – Да я тебе только выслала!
– Слушай! Ну почему ты такая мелочная? – не остался в долгу брат. – Выдашь три копейки и месяц нудишь.
– Какие копейки? Пятьсот долларов!
– Я и говорю, копейки! – отрезал Олег и швырнул трубку.
Ну что за человек? Даже о таком радостном событии толком сообщить не может! Настроение было испорчено, и, шаркая сандалиями, словно старуха, я побрела к выходу. И тут телефон ожил снова.
«Олег! – обрадовалась я, кидаясь к нему. – Одумался, стервец».
Однако звонил не Олег. Анна.
– Не разбудила?
– Нет.
– А чего грустная?
– С Олегом только что беседовала.
Говорить на больную тему сил не было. Чувствовала: стоит только начать – и разревусь. Анна, поняв мое состояние, поспешно перевела разговор:
– Я почему в такую рань трезвоню? У меня самолет через два часа. В Швейцарию улетаю. А тут новость!
– Да? – безразлично проронила я. – Какая?
– Фантастическая! Я пристроила нашу мраморную девушку! Год хозяина ей подбирала и таки нашла!
– За границу
