Идеальная девушка - Рут Уэйр
– Ты сразу понял, что она мертва? – шепчет Ханна. В горле пересохло, но она не трогает «Оранжину». Ей кажется, она не сможет сделать и глотка.
Хью качает головой.
– Поначалу нет. То есть я не мог разобраться. Лицо у нее было странного оттенка, но, возможно, она просто не смыла грим. На ней все еще был парик. – Он прикрывает глаза рукой, словно не в состоянии снова видеть ту сцену. – Я всегда думал… – Он замолкает.
– О чем? – озадаченно спрашивает Ханна. Она слышала прошлые показания Хью, и в них он об этом не упоминал. – О чем ты думал?
– Я всегда думал, не принял ли он ее за тебя.
Ханну бросает в дрожь.
– Что ты имеешь в виду?
– У Эйприл была короткая стрижка и светлые волосы. У тебя – черные и длинные. Света в комнате было мало. Всего лишь лампа в углу.
Ханна кивает. Она помнит лампу с розовым абажуром, о которой говорит Хью. Они всегда оставляли ее включенной, когда уходили, чтобы не возвращаться в темную квартиру.
– Я думал: может, Невилл вошел, увидел девушку с черными волосами и…
– Ты хочешь сказать, он собирался убить меня? – У Ханны пересыхают губы, холодеют руки, словно от них отхлынула вся кровь.
– Незадолго до того ты пожаловалась на него в администрацию колледжа, – уныло напоминает Хью. – Так ведь? Поэтому я всегда…
– О боже! – Ханна хватает бокал и поспешно делает глоток, стараясь унять дрожь в руках. – Выходит, она погибла из-за меня?
– Нет, – с нажимом отвечает Хью. Он наклоняется над столом, берет в ладони свободную руку Ханны. У него большие и очень сильные руки. Руки хирурга. – Я не это хочу сказать. Виноват в смерти Эйприл убийца. Не ты. Не позволяй себе увязнуть в этом болоте. Но я всегда думал, что, если бы ты вернулась домой первой…
– О боже! – повторяет Ханна. Ей становится дурно.
– Вот что я имел в виду. Не забивай себе голову всякими «а что, если». Так и спятить недолго.
– Мне лишь нужно знать точно… – Ханна судорожно сглатывает, чтобы преодолеть сухость в горле. – …точно знать, что произошло. Я не помню, что было потом. Помню только, как ты делал искусственное дыхание рот в рот.
Ханна обхватывает голову руками, словно пытается заставить себя мысленно вернуться на место преступления. Она помнит, как Хью взбегал по лестнице, как он упал на колени рядом с Эйприл…
Хью отпускает ее руку, смахивает волосы со лба. На лице застыла печаль.
– Я подошел к ней. Ты стояла на коленях рядом с… телом. Твердила без перерыва: «Ох, Эйприл! Боже мой, Эйприл!» Я проверил ее пульс и понял, что она мертва, но не мог этого принять. Начал делать ей массаж сердца, вопреки всему не теряя надежды, а ты стояла рядом, лицо белое как мел, и вроде бы раскачивалась. Я испугался, что ты упадешь в обморок, и попросил: «Ханна, ради бога, сбегай в бар, позови на помощь». Отчасти я сказал это, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но еще и потому, что ты была близка к обмороку. Я хотел, чтобы о тебе кто-нибудь позаботился. Ты всхлипнула навзрыд и, шатаясь, вышла в коридор. Было слышно, как ты спускаешься по лестнице, приговаривая: «О господи, помогите кто-нибудь». Я продолжал делать Эйприл искусственное дыхание и массаж сердца… не помню, как долго. – Хью замолкает, делает судорожный глоток из бокала с вином. – Не переставал до самого прибытия полиции. Мне показалось, прошла целая вечность. Полицейские в конце концов приехали, сказали, что я сделал все, что мог. Но этого все равно оказалось недостаточно. Никогда себе не прощу. Я сделал слишком мало.
– Спасибо, Хью, – сказала Ханна севшим голосом, ощущая жжение в глазах. Они никогда раньше не поднимали эту тему, и Ханна впервые увидела произошедшее глазами Хью. Перед судом им строго-настрого запретили обсуждать подробности дела между собой, чтобы не могли повлиять на показания друг друга. А потом… потом Ханна не желала снова и снова погружаться в боль и ужас того вечера. Теперь она со стыдом понимает, что на долю Хью выпало не меньше горя. Все эти годы он жил, ощущая холод губ Эйприл на своих губах, с мыслью о том, что не смог ее спасти.
– Хью, ты не виноват, ты же понимаешь? Эйприл уже была мертва, ее задушили. Ты не мог вернуть ее к жизни.
Хью лишь качает головой. Он крепко зажмуривается, словно пытаясь удержать слезы, потом вновь начинает говорить сдавленным голосом:
– Извини. Я не ожидал такого разговора. Если бы знал, с чем ты пожалуешь, заказал бы бокал вина побольше.
– Ты меня тоже извини, – искренне просит Ханна. – Мне следовало тебя предупредить. А я устроила тебе засаду.
– Ничего. – Хью пытается изобразить учтивую улыбку, которую, вероятно, держит наготове для пациенток, однако она получается не очень убедительной, особенно для хорошо знающей его Ханны. – Видит бог, я должен был давно все это преодолеть. В наше время нам бы предложили бесплатное лечение. Но тогда мы лишь услышали: «Выше нос, мы не будем слишком придираться к вам на экзаменах».
Ханна кивает, хотя, по правде говоря, ей этого не говорили, ведь она больше не вернулась в Пелэм. Хью, Уилл, Эмили и Райан продолжили учебу – потрясенные, травмированные, но продолжили. В итоге все получили дипломы, кроме нее.
Приехав в дом матери, Ханна мысленно обещала себе, что когда-нибудь вернется в Пелэм. Может, после годового академического отпуска. Но год превратился в два. Вместо возвращения в Пелэм она стала думать о переходе в Манчестерский университет. Или в Дарем. Или в любое другое место. Постепенно и эта цель скрылась за горизонтом вместе с воспоминаниями о бывших друзьях, сочинениях и той девушке, которой она когда-то была. Остался один Уилл. От него регулярно продолжали приходить письма, написанные почерком с острыми росчерками. В них говорилось о майских балах, вечеринках в конце семестров, соревнованиях по гребле на реке и проваленных экзаменах, о преподавателях, скандалах и, наконец, о церемонии вручения дипломов, магистратуре и последующей специализации.
Ханне в то время казалось, после смерти Эйприл ничто не уцелеет от ее прошлой жизни, поскольку смерть подруги выжгла все у нее внутри, превратив ее в пустой кокон. Девушки, что одним погожим октябрьским днем с большими надеждами приехала в Пелэм, больше не было. И все же кое-что уцелело – ее любовь к Уиллу. Остальное рассыпалось в прах.
– Значит… ты думаешь, что это был Невилл? – заставляет себя задать вопрос Ханна, отпивая из бокала.
Хью пожимает плечами:
– Не
