Три твои клятвы - Питер Свонсон

Она не знала точно, сколько времени прошло с тех пор, как она взяла каяк с края пруда. Наверное, не меньше часа. Самый трудный отрезок пути пролегал вдоль берега. Каяк со скрежетом тащился по камням, его нос ударял по пяткам Эбигейл. Потом она вспомнила: есть лучший способ передвигаться по суше с каяком; и даже вспомнила слово «волок», которому отец научил ее много лет назад. Согнув колени, Эбигейл просунула руку в обод отверстия и забросила каяк себе на плечо, слегка наклонив его, чтобы весло и винтовка не вывалились наружу. Когда она выпрямилась, каяк не показался ей слишком тяжелым, и Эбигейл быстро добралась до тропы, что вела через лес. Ей пришлось взобраться на насыпь. Тропа была сплошь в поросших мхом камнях и редких пятнах водорослей. Эбигейл боялась поскользнуться, но все равно продолжала идти и, не обращая внимания на болезненное покалывание в боку, мало-помалу пробираться через лес.

Вскоре тропа выровнялась, и ветер донес до нее запах океана. Когда Эбигейл достигла края обрыва, над ее головой выгнулся купол неба с почти полной луной, как будто приколоченной к нему посередине. Ее легкие саднили, мышцы ног сводило судорогой, но ею владело почти тревожное чувство надежды. Ей был виден океан, гладкий, как зеркало, в свете луны.

Она медленно, экономя силы, стала двигаться по обрыву, срезая по диагонали путь к тому месту, где начиналась тропа, тянувшаяся вдоль края скалы. На полпути услышала собак, их далекий вой и лай. Теперь они в полном составе шли по ее следу. Ей не давал покоя вопрос, есть ли около бухты, куда она направлялась, охранник. Это было одно из немногих мест, где было бы относительно легко спустить лодку на воду. Впрочем, сейчас это не главное. Ей следует поторопиться. Собаки будут следовать за ее запахом.

У обрыва Эбигейл повернула налево и пошла по тропинке. Обод отверстия каяка больно впивался ей в плечо. До ее слуха снова донесся лай, на этот раз намного ближе. Она оглянулась и увидела нечто похожее на слабое мерцание фонарика, появившееся из темной линии леса по ту сторону обрыва. Заглянула за край обрыва: может, ей сбросить каяк и спрыгнуть следом за ним? Высота не более двадцати ярдов, но короткая линия берега внизу покрыта черными зазубренными камнями. Эбигейл поспешила дальше.

Судорога в боку усилилась, нёбо саднило, под языком скопилась слюна. Опустив нос каяка на землю, она наклонилась, и ее вырвало. Во рту остался лишь привкус кофе, который Эбигейл выпила в лодочном сарае. Затем она перешла на бег. Плечо вопило от боли, ноги были словно резиновые.

Эбигейл услышала человеческий голос – крик, похожий на слово «сюда», – и снова оглянулась. Теперь фонарики почти догнали ее, и она смогла различить темный силуэт бегущей впереди мужчин собаки.

Если б Эбигейл не видела, где тропа впереди спускается к берегу, она сбросила бы каяк со скалы прямо там и прыгнула за ним. Но бухта была близко, в тридцати футах, и Эбигейл ускорила шаг, а когда достигла края, заглянула вниз.

На пляже внизу стоял какой-то мужчина, и дуло его винтовки было направлено на нее.

– Подожди, – сказал он, и Эбигейл узнала в нем Эрика Ньюмана.

Не раздумывая, она сбросила каяк с края и теперь наблюдала, как тот подпрыгивает и скользит вниз к тому месту, где стоял Эрик. Он попытался отступить в сторону, но каяк врезался в него чуть ниже колен, затем отскочил и заскользил дальше по покрытым водорослями камням. Эрик лежал на спине, схватившись за ногу, винтовка валялась рядом. Эбигейл поспешила по тропинке вниз так быстро, как только могла, и добралась до него как раз в тот момент, когда услышала за спиной частое дыхание собаки. Она подняла винтовку и развернулась. Собака, черно-рыжая гончая, просто налетела на нее, виляя хвостом и обнюхивая, явно довольная тем, что выполнила свою работу. Эрик схватил Эбигейл за ветровку, но та легко вырвалась, развернулась и направила на него винтовку.

– Эбигейл, не надо, – сказал Эрик и поднял руки. – Я собирался отпустить тебя. Поэтому и вызвался охранять этот пляж.

Собака рядом с ней дважды гавкнула.

– Чушь, – сказала Эбигейл и прижала к плечу приклад винтовки.

– Послушай меня… Не делай этого. Никто не должен был пострадать. Мы разберемся с Алеком. Он заплатит за то, что сделал.

Эбигейл представила себе, как пуля пробивает череп Эрика, навсегда заставляя его замолчать, однако направила дуло туда, где он зажимал рукой ушибленную ногу, и нажала на спусковой крючок. Эрик тут же отдернул руку. Его нога подкосилась, а из раздробленного колена хлынула кровь. Собака заскулила и отползла прочь.

Эрик взвыл от боли. Эбигейл повернулась и, сделав три шага к каяку, столкнула его ногой мимо камней прямо в пену прибоя. Услышав позади и над собой выстрелы, бросилась в лодку. Держась за перекрещенные на корме веревки, просунула ноги в отверстие, скользнула внутрь, шлепнулась на сиденье и устроилась на нем как можно ниже. Раздалось еще несколько выстрелов, но Эбигейл начала грести, глубоко погружая весло в воду и низко пригнув голову. Каяк несколько раз подпрыгнул на прибойных волнах, после чего, набирая скорость, уверенно заскользила по спокойной водной глади. До Эбигейл донеслось еще несколько выстрелов, после чего наступила тишина. А затем она услышала приглушенный собачий вой, далекий и тоскливый.

* * *

Отплыв достаточно далеко от острова, Эбигейл вытащила из джинсов мобильник. Тот включился, показывая, что заряд батареи составляет всего три процента. Она проверила наличие связи – ее не было, – затем открыла приложение «компас» и, ориентируясь на него, скорректировала направление так, чтобы двигаться точно на запад.

В своей жизни Эбигейл не раз сплавлялась на каяке по реке Коннектикут и по пруду в соседнем с Боксгроувом городке, поэтому легко вошла в ритм. Она была измотана и замерзла, но мышцы рук чувствовали себя уверенно, а ноги нашли опоры под носом.

Стараясь сохранять спокойствие, Эбигейл гребла в ровном темпе, время от времени поглядывая на телефон, который положила на дно каяка, дабы убедиться, что идет по курсу.

Ночь была тихой, но поверхность океана рябил легкий бриз. Она напрягала слух, надеясь услышать гортанный гул небольшого самолета, летящего за ней, но никаких звуков не было слышно, кроме шлепков весла по воде и ее надрывного дыхания. А еще у нее снова закололо в боку, словно ей между ребер воткнули горячую иглу. Эбигейл сделала короткий перерыв: сверилась с компасом и допила кофе с виски. Его тепло разлилось по ее телу, и Эбигейл осознала, как