Уцелевшая - Лесли Вульф

— Как учеба?

Он фыркнул.

— Знаешь… кое-кто из этих интеллектуалов настолько самонадеян, что трудно сосредоточиться на материале. У меня прямо руки чешутся наподдать им как следует и вернуть их к реальности.

Она невесело, но не без нежности усмехнулась. В этом был весь Адриан: на две части — инженер, на две — плюшевый медведь, на одну часть — работяга, и еще на одну — уличная шпана.

— Опять Симпсон? — спросила она, имея в виду преподавателя по электромагнитным полям.

— Ага, — кивнул Адриан и запустил руку в кастрюлю с пастой, выудив оттуда парочку фарфалле, покрытых тертым пармезаном.

Лора шлепнула его по заднице. Он все еще держал в руке пачку корреспонденции из почтового ящика, значит, руки не помыл, а хватается за еду.

— Ой!

— Руки прочь! — сказала она. — Еще не готово. И марш в ванную!

— А по мне, так уже можно есть, — ответил парень и бросил почту на стол.

— Унеси это, я только что все убрала со стола. Что-нибудь интересное?

— Только одно, — он принялся перебирать конверты. Большинство отправились в мусорное ведро в запечатанном виде, а один, надписанный от руки и адресованный Лоре, оказался перед ней. Вытерев ладони о джинсы, она взяла письмо и внимательно осмотрела. Оно пришло из Майами. Лора вскрыла конверт, прочитала первые несколько строчек и, присев от нахлынувшей на нее волны эмоций, прижала руку ко лбу.

— Что стряслось, детка?

Она ответила не сразу — после паузы, глубоко вздохнув и прокашлявшись:

— Э-э… Это письмо от некой Остин Джейкобс, нейробиолога. Она проводит исследования механизмов памяти, э-э… вот: «…восстановление когнитивной памяти и нарушений памяти в результате травм, перенесенных в детстве», и она желает со мной встретиться.

— С какого перепуга?

— Она пишет, что я — идеальный кандидат для ее исследования. Обещает помочь мне вспомнить. Я позвоню ей в понедельник.

— Черта с два! — отрезал Адриан и резко поднялся. — Это все в прошлом, детка, эта часть твоей жизни — в прошлом. Забудь!

Лора стиснула зубы. Ей не нравилось, когда Адриан пытался ею управлять. Потом с нажимом повторила:

— Я позвоню ей в понедельник. Это мой единственный шанс вспомнить, что тогда произошло. Я этого хочу… мне это нужно.

Воцарилась тишина. Им обоим было не до обсуждений — каждый погрузился в свои переживания. Молчание было тяжелым, тревожным, предвещавшим беду.

Лора сложила письмо, сунула его в задний карман джинсов, поставила на стол миску с пастой и продолжила накрывать к обеду: тарелки, приборы, стаканы.

— Я не хочу есть! — заявил Адриан, надутый и угрюмый. Порой он вел себя как испорченный ребенок.

— Не глупи, — ответила Лора, спокойно, но твердо. — Будешь ты есть или нет, утром в понедельник я все равно позвоню доктору Джейкобс.

4. Откровения. Первая жертва

Я отлично помню, как убил в первый раз, — будто это произошло вчера. Помню, как планировал все детали, готовился технически и эмоционально. Говорят, что убить трудно, это может сломать тебя. Это может навсегда тебя разрушить.

Меня это освободило.

Но давайте не будем забегать вперед. Сначала возникла необходимость убить. Видите ли, поначалу такой потребности у меня не было. Вернее, если не кривить душой, она существовала всегда, только я этого не осознавал. Временами я без какой-либо на то причины сильно нервничал, злился, испытывал удушающий гнев, однако ничего не предпринимал, потому что не понимал, как избавиться от этого напряжения. Пока не убил впервые.

Итак, мною двигала острая необходимость убить Аллена Уотсона. Причин тому было много, чересчур много, но они не имеют отношения к моему признанию. Но, прошу, поверьте, я испробовал все, чтобы избежать убийства. Он просто не оставил мне выбора. Я был загнан в угол, у меня не оставалось других вариантов, кроме как покончить с жалким ублюдком.

Осознав, что другого выхода нет, я начал обдумывать, как это сделать. Понимаете, я совершенно не собирался садиться в тюрьму. И сейчас этого не хочу. Я долго искал способ не угодить за решетку. Много ночей подряд я ворочался в постели, безрезультатно пытаясь придумать идеальное убийство, но тут кое-что произошло. Сама судьба вмешалась и дала мне возможность осуществить задуманное.

Серийный убийца, получивший у журналюг прозвище Семьянин, прикончил семью из четырех человек всего в нескольких милях от дома Уотсона. Я узнал об этом из новостей. Тема занимала обывателей. Особенно часто болтали о том, что это преступление — жуткая копия каких-то других убийств, совершенных сходным образом в том же районе, о которых я, кстати, никогда прежде не слышал.

Какая возможность!

В ту ночь я спал как младенец. Наутро, чувствуя себя обновленным, я принялся собирать всю доступную информацию об этом маньяке. Я постарался не оставлять следов своих поисков. Для этого существуют библиотеки: там я мог искать анонимно, прикрывшись капюшоном и очками в толстой оправе, и замаскировавшись так, что родная мама не узнала бы меня. Человеку, придумавшему капюшон, я послал бы чек. Или, вернее, нет… Так я оставил бы след. Это большая ошибка. Я бы послал ему наличные.

Вскоре я знал про Семьянина все, что было доступно в прессе и интернете. Разумеется, некоторые подробности оставались тайной — полиция опасалась появления подражателей, но мне было все равно. Может, копы даже намеренно исказили кое-что — меня это не занимало. Я все считал правдой по умолчанию. Подражание Семьянину по-прежнему оставалось моим лучшим изобретением. Я изучил его почерк и отметил все малейшие обстоятельства: как именно он убивал, как получал доступ на территорию жертв, какое оружие использовал, какого калибра и марки, как собирал информацию. Каждую мелочь.

С имитацией действий Семьянина, правда, возникла одна загвоздка: мне придется убить всю семью Аллена Уотсона. Ну что ж… Он меня вынудил так поступить. Это чисто его вина.

Непросто было заполучить оружие нужной марки. Мне предстояло купить девятимиллиметровую «беретту», конечно же незарегистрированную и от надежного уличного продавца. Разыскать правильный угол близ Либерти-сквер оказалось намного труднее, чем приобрести сам пистолет. На своей машине ехать я не мог. На всех такси теперь установлены камеры, поэтому мне пришлось впервые за много лет прибегнуть к услугам общественного транспорта, отключив мобильный и наглухо застегнув толстовку с капюшоном, несмотря на рано установившуюся жару. Во время поездки я прятал лицо за газетой, а как только доехал до нужного мне района, сошел на ближайшей остановке и преодолел последний отрезок пути пешком.

Первый человек, которого я спросил про оружие, послал меня к черту. Это был статный афроамериканец, который воспринял мой вопрос как