Пончиковый легион - Джо Р. Лансдейл
– Он рассказал им, что мы побывали на складе? – спросил я.
– Уже на следующий день с утра пораньше Ковбой и его мартышка заявились к Энселу домой якобы посидеть поболтать. Мартышка была наряжена в смокинг, белую рубашку и большой подгузник. Ковбой что-то сказал ей, и она схватила стул и грохнула им об пол, расколотив в щепки, при этом стрекоча и прыгая вокруг. Энсел растерялся и не знал, что делать, но решил, что ложь – не лучший выбор. Боялся, что в итоге с ним обойдутся так же, как с тем стулом. По словам Энсела, он сначала пытался малость приврать, но Ковбой продолжать смотреть на него, а мартышка подошла, встала перед ним и оперлась об пол на костяшки пальцев. Ложь, сказал Энсел, так и умерла во рту, не выйдя наружу. И он вывалил, что это я попросил отключить камеры, что у меня на руках имелся ордер на обыск этого помещения. Энсел мог хотя бы не впутывать вас троих, но сделал именно это. Назвал нас всех.
– Сукин сын, – процедил Феликс.
– Ковбой, рассказывал Энсел, вежливо поблагодарил его, а обезьяна сняла подгузник, нагадила на пол, и они ушли.
– Черт, – сказала Скрэппи. – Да они просто озверели.
– Вот-вот. Лилиан зашла ко мне домой, чтобы принести сюда кое-какие вещи, и сказала, что там воняет, как в зоопарке, хотя она никого не видела. Думаю, Ковбой с мартышкой заходили – искали меня – и мартышка нагадила, оттуда и вонь. Может, окажись я дома, застрелил бы их обоих, не знаю, но я в это время валялся здесь. Я не доверяю Барни и остальным. Только Лилиан и вам троим. Что хочу попросить: не могли бы вы трое присмотреть за мной несколько дней? Лилиан старается изо всех сил, но этого может оказаться недостаточно. Сам я отсюда мало что могу сделать. Умирать я не боюсь, но только не от их рук и не оттого, что мартышка разорвет меня на куски и разбросает по комнате, – видится как-то не слишком привлекательно.
– Будет сделано, – пообещал Феликс.
– Попросите Лилиан передать больничному персоналу, что я хочу, чтобы вы трое дежурили здесь по очереди или все вместе. Уж помирать, так по-человечески. Но лежать здесь, на койке, как подношение на тарелке для этих ублюдков, – нет, меня это не устраивает. Советую вам, ребята, носить с собой стволы. Базуки или противомартышечьи ружья, если у вас есть.
– У меня пистолет в кармане, – сказал Феликс.
– Мне мой принесла Лилиан. Он в ящике тумбочки. Она сказала врачам, медсестрам и администрации, что я как начальник полиции имею право иметь оружие под рукой. Разумеется, от него будет толк, только если я успею проснуться и смогу дотянуться до него. А я сейчас чувствую, что вряд ли смог бы вырвать ничью в борьбе с плюшевым мишкой, даже если бы мне дали фору, а из мишки сыпалась набивка. Не могли бы вы как-нибудь вежливенько отправить Лилиан домой? Скажите ей, мол, я попросил вас дежурить посменно, чтобы она могла немного отдохнуть?
– Сделаем, – пообещал я.
Шеф Нельсон слегка кивнул. Затем прикрыл глаза и тут же уснул. Возможно, подействовало то, чем была заправлена капельница, а может, так сказать, топливо кончилось.
Мы вышли в коридор и увидели Лилиан, сидевшую на диване в зоне ожидания.
– Не нравится мне это, – сказала она. – Он едва знает вас троих.
– Вы правы, но знает достаточно хорошо, чтобы попросить передать вам его просьбу: пойти домой и немного отдохнуть. И чтобы вы убедились, что в больнице знают: мы нужны начальнику полиции и он называет это полицейской операцией.
Лилиан кивнула и поднялась с дивана:
– Знаете, он хороший человек. Очень любит свою жену. А я и прежде, и сейчас очень люблю его. Мне кажется, он только что это осознал. Думаю, может, когда ему станет лучше, он захочет немного изменить свою жизнь…
– И вы бы хотели стать частью этих изменений? – спросила Скрэппи.
– Я думала об этом. Не знаю, думал ли он.
– Возможно, как раз думал, – сказала Скрэппи.
– Знаете, ни у него, ни у меня нет детей. С утра до вечера только работа, больше в жизни ничего, а мы уже не юные цыплятки. Нам стоит подумать о чем-то другом, кроме того, чем мы занимаемся. Если возможно, подумать вместе. Не уверена, что должность шефа до сих пор подходит ему, и не думаю, что он хочет уйти на пенсию в пустой дом. Я знаю, что не хочет. Говорит, что собирается снова баллотироваться, но только потому, что не знает, чем еще заняться. Этот город… Ненавижу его. Ладно, пойду отдохну чуток. Я немного вымоталась. А вам спасибо.
– Пожалуйста, – ответила Скрэппи.
– Я понимаю: ведь он так отсылает меня домой, а вас попросил остаться подежурить, и на самом деле происходит нечто большее, чем он говорит.
– Без комментариев, – ответила Скрэппи.
– Знаете, – Лилиан обратилась к Скрэппи, – вы просто красавица.
– Благодарю вас, мэм.
– Вернусь домой, позвоню в управление и передам администратору просьбу шефа о том, что вам троим необходимо присутствовать здесь с ним.
– О, – встрял я, – шеф еще просил не сообщать что-либо помощнику Брюеру или кому-то еще.
– Шеф точно знает, что я этого не сделаю. – Лилиан открыла сумочку и достала визитку с ее именем и номером телефона. Она протянула карточку мне. – Я ее почти никому не даю, не хочу, чтобы у чужих людей был мой номер. Но иногда, знаете ли…
– Да, понимаю, – сказал я.
– Пойду немного отдохну, подумаю. Может, появится парочка идей, как хоть немного обезопасить его, потому что, уверена, здесь ему находиться небезопасно.
На это у нас ответа не нашлось.
Лилиан ушла – маленькая женщина с большой копной растрепавшихся волос усталой походкой направлялась к двери, размышляя о том, что, как она надеялась, произойдет между ней и шефом, и отчетливо сознавая, что этого может и не произойти.
50
Феликс остался в палате с шефом Нельсоном. В кармане у брата был пистолет двадцать второго калибра, а в ящике тумбочки в качестве подкрепления лежал револьвер шефа.
На машине Черри мы поехали домой, чтобы взять средства самообороны, зубные щетки, пасту и кое-какие другие мелочи. Мы решили, когда стемнеет, захватим ужин, вернемся в больницу
