Призрак Мельпомены - Лора Перселл
– Нет! Не может… Это никак не может случиться снова, так скоро? – Ее мокрые пальцы вцепились в мою руку. У меня перед глазами мелькнули жуткие воспоминания о синяках Энтони.
– О чем ты говоришь?
– Пощупай, Дженни. – Она схватила мою руку и прижала к своему животу. Я ничего не почувствовала. – Этот трепет, – выдохнула она. – Это порхание. Я такое уже чувствовала.
– Ты ведь не о…
Ее лицо сморщилось.
– Я не могу снова пройти через это. Я не буду!
Я так и присела из-за охватившего меня смятения, из-за всего. Как только миссис Дайер узнает… наша судьба будет предрешена. «Меркурия», Лилит, моя и Дайеров.
Лилит искала глазами лежавшие на туалетном столике часы, как будто они могли ей чем‑то помочь.
– Дженни, принеси их мне.
Мне бы не следовало; она могла намочить механизм, но вещь принадлежала ей, и решать, ломать их или нет, было ей. Отодвинувшись от ванны, я увидела записку, прислоненную к пузырьку с духами, которой не замечала там раньше.
– Что это? – спросила Лилит.
– Кажется, письмо. – Я взяла его. Бумага размягчилась в мокрых руках, но прежде, чем чернила потекли, я поняла, что это почерк Энтони. Его последние слова, написанные и оставленные здесь, чтобы их прочла Лилит.
«Возможно, твоя муза все‑таки меня вдохновила».
Акт III
Антоний и Клеопатра
Решенье принято, и женского во мне уж нету ничего.
Глава 22
«Меркурий» закрылся в знак уважения к Энтони. Его голову пришили на место, настолько аккуратно, насколько смогли, и похоронили на том же кладбище, где и Сайласа. Нам хотелось, чтобы они лежали рядом, но это было невозможно. Энтони положили в северной части, где покоились самоубийцы.
Решение о том, что это было самоубийством, вынесли единогласно; принимая во внимание смерть ближайшего друга, язвительные отзывы критиков и записку к Лилит, в процессе дознания это даже не стали обсуждать. Мне удалось избежать допроса. Никто не вспомнил о том, что видел, как я поднималась на колосники: у всех в памяти отпечаталось лишь то, как я уводила искупавшуюся в крови Лилит.
Справиться со смятением, охватившим мое семейство, было даже труднее, чем побороть собственное.
– Как доктор Фауст! – вскричал Филип. – Я говорил тебе, что театр – это опасное место!
Я вздохнула.
– Я не могу оставить работу из-за того, что случилось с кем‑то другим. Важно то, что у нас есть пища на столе и крыша над головой.
Глаза Берти сделались как две тарелки.
– Из-за него исчез Грег. Нельзя, чтобы и тебя у нас не стало!
Одна только Доркас что‑то понимала. Она остановилась и сжала мою руку, когда позже в тот день мы вместе катали [15] белье.
– Я знаю, Джен. Ты будешь терпеть, продолжишь быть храброй и притворяться, хоть это и убивает твою душу.
– Со мной все хорошо, – настаивала я.
Это было не так.
Я не сомневалась в способности Доркас к сопереживанию, но мне не хотелось омрачать ее жизнь страданием, которое довелось видеть мне. Если я не могла спасти себя, то ее я должна была избавить ото всех ужасов.
Но я пошла к Лилит. Мы молча сидели за кованым столиком в саду и смотрели на то, как птицы ищут червячков среди влажной весенней травы. Из земли пробивались крокусы, фиолетовые, желтые и белые. Эвридика положила голову на колени Лилит, ткнулась мордой хозяйке в живот и тихо зарычала. На столике между нами стояла бутылка абсента. Каждая из нас время от времени делала глоток. Это помогало прогнать ужасные воспоминания.
– Как ты собираешься поступить? – спросила я наконец. – С ребенком.
В ответ она тоскливо покачала головой.
– Моя карьера…
– Ну, пока никаких заманчивых перспектив не видно, разве не так? Без ведущего актера. – Я тут же пожалела о сказанном. И попыталась снова: – Лучше расскажи шефу.
Лилит потерла лицо руками. Ее бледная кожа на весеннем солнце выглядела почти прозрачной.
– Он меня избегает. Полагаю, старуха тоже тебя избегает. Сейчас они слишком заняты… всем этим.
Лилит была права; от миссис Дайер не было ни слуху ни духу. После нашей последней встречи я тоже не горела желанием видеться с ней. Кусты зашевелились от налетевшего ветерка. Было еще прохладно, и погода не вполне располагала к уличным посиделкам, но нам хотелось побыть на свежем воздухе.
– Может, это и хорошо, завести еще одного ребеночка, – предположила я, вспоминая первые улыбки Берти.
Она фыркнула.
– Только не рожать. Это было ужасно. И у меня нет времени. Юджин Гривз правил сценой двадцать четыре года, но может ли женщина так же? Я должна сыграть все свои лучшие роли за следующий десяток лет или около того, а потом я стану слишком стара для актрисы главных ролей. – Ее рука нащупала часы. – Даже сейчас мы теряем время.
– Энтони умер. Мы не можем поставить пьесу.
– Он бы не умер, если бы послушался меня! Мельпомену не заставить молчать. Она найдет способ.
Я схватила бутылку абсента и убрала ее от Лилит.
– Я думаю, тебе достаточно. К тому же, – добавила я, внезапно воодушевившись, – в той книге, которую ты давала мне почитать, – там говорилось, что Мельпомена была матерью.
– И родила полуптиц, опасных существ.
– Дело в том, Лилит… – Я быстро глотнула абсента для храбрости. – Дело в том, что твоей карьере может в любом случае прийти конец. Миссис Дайер знает про Элджернона.
Лилит вскинула голову.
– Что?
– У нее есть записи о крещении. Она спятила: вырвала из книги целую страницу и убежала. Она может использовать это против тебя. Пригрозить разоблачением, если не уйдешь тихо.
Лилит стиснула зубы.
– В эту игру могут играть двое. Она потеряет не меньше, если станет известно про ее мужа.
Стало быть, все продолжится. Бесконечное перетягивание каната между ними двоими, а бедный маленький Элджернон станет ключом и оружием. Я сделала еще один глоток. Неужели Лилит никак не уговорить грациозно откланяться?
– Удивительно, что тебе по-прежнему хочется на сцену после всего, что произошло.
– У меня нет выбора. Я тебе уже говорила, она зовет меня. Я заключила сделку.
Я нахмурилась.
– Я уверена, что в твоем контракте с «Меркурием» ничего не говорится…
Она протянула руку через стол и выхватила у меня бутылку.
– Я не об этом, – мрачно ответила она.
Эвридика зарычала, не сводя глаз с живота Лилит.
Я встала. Мне было отрадно сидеть в угрюмой тишине рядом с Лилит, но не когда она пребывала в
