Шесть масок смерти - Сюсукэ Митио

Существует много разных видов устройств для ультрафиолетового излучения, есть и в форме карманного фонарика. Мы пойдем ночью на море, осветим большую территорию и, может быть, найдем урановое морское стекло. Так я объяснил Орианне. Она молчала все это время, но выражение ее лица стало светлее, совсем чуть-чуть. Вскоре Орианна подняла голову и уверенно сказала:

– Я хочу его поискать.

Я вглядывался в экран компьютера, двигая мышкой. Кликал стрелкой на закладки с маркетплейсами. Я забил в поисковик black light, и передо мной на экране высветилось более десяти различных видов. Я выбрал из них фонарь, который без труда мог держать в своей руке ребенок, и купил два таких. Товары были на складе, так что мне доставят их через несколько дней.

Правильно ли я поступаю?

Завершив покупку ультрафиолетовых фонарей, я сидел, не отрывая правую руку от мышки, и долгое время смотрел в экран компьютера.

Неделю спустя я вышел из дома Холли, сменившись со Стеллой, которая приехала позже обычного. На пассажирском сиденье машины, направлявшейся к морю, сидела Орианна в джинсах и толстой куртке.

Мы честно рассказали Холли, что поедем на пляж разыскивать морское стекло в Дублинском заливе. Что будем вдвоем искать его, используя ультрафиолетовый свет. Я специально ничего не сказал о том, зачем мы будем это делать. А она и не спросила. Разрешила мне взять с собой Орианну, сказав только одну фразу:

– Стелла так берегла его… Как сейчас помню.

Припарковав машину у моря, мы спустились с Орианной по каменной лестнице и направились в сторону пляжа. У нас в руках были новенькие ультрафиолетовые фонари. Моря не было видно, лишь прилив доносил его запах. Смутное чувство ночного беспокойства скапливалось внизу живота. Звук двигателей автомобилей, проезжавших по дороге за нашими спинами, становился все слабее.

– Будем искать каждый поодиночке? – спросила Орианна; ее голос заглушал шум моря. Вода была перед нами, в темноте виднелись только белые гребни волн.

– Здесь темно, лучше быть вместе. – Рядом валялась длинная сухая ветка, я подобрал ее и воткнул в песок. – Чтобы не ходить много раз по одному и тому же месту, пойдем поочередно на север и на юг от этой палки.

– Хорошо.

Мы одновременно включили наши ультрафиолетовые фонарики и пошли сначала на север, оставляя кромку воды по правой руке. Два луча бело-голубым светом озаряли пляж. Эти, как будто малокровные, лучи образовывали горизонтально вытянутые эллипсы. Мы двигались таким образом, чтобы эти лучи находились на расстоянии друг от друга, слегка накладываясь один на другой.

Я в общем-то предполагал это: на песке оказалось много разнообразных предметов, которые мы не искали, но которые отражались и сверкали в ультрафиолетовых лучах. Наверное, где-то раз в пять минут. Поплавок от удочки, обрывки чеков и бумажных салфеток, сережка с жемчужинкой из пластика, заколка для волос в форме зайца, пуговица от рубашки. Всякий раз, когда мы находили что-то сверкающее в песке, Орианна подбегала, садилась на корточки, брала в руки и поднимала этот предмет. А потом с легким вздохом закидывала его подальше. Сколько бы раз она ни находила что-то, всегда поспешно подбирала это, а потом со вздохом выкидывала.

Звуки, пейзажи – все сливалось с темнотой. Слышны были только наши шаги по песку и шум волн. Видны – два голубовато-белых луча, отражавшихся от земли, и рыбачьи огни на горизонте. Даже выражение лица Орианны, которая шла совсем рядом со мной, было нечетким, и только ультрафиолетовый свет отражался в ее глазах.

– Кадзума, а урановое стекло ярко светится?

– Когда я смотрел в интернете, оно очень ярко светилось. Но и пуговицы, и обрывки бумаги вроде бы тоже светятся примерно так же ярко.

– То есть если смотреть все, что сверкает, одно за другим, то когда-нибудь наткнешься на урановое стекло, да?

– Именно так, Орианна.

После смерти матери отец как-то взял меня с собой ночью на море. Наш дом стоял на улице у залива. Вот по ней мы и пошли вдвоем с отцом, перешли через переход, на котором мотоцикл сбил мать, и направились в сторону моря. Цветы, которые кто-то положил сразу после происшествия, лежали у столба светофора, они даже еще не завяли. Мы спустились по каменной лестнице сбоку от тротуара вниз к морю, отец достал из кармана два фонарика в форме письменной ручки и передал один мне.

– Когда гуляешь тут ночью, обычный пляж выглядит совсем по-другому, – сказал он (можно подумать, он гулял днем по пляжу) и включил фонарик.

Я тоже нажал кнопку включения и посветил себе под ноги. Хотя на небе была яркая луна, от маленького луча света все вокруг внезапно начинало выглядеть темным. Точно так же, как сейчас с Орианной, мы с отцом шли по пляжу, как будто следуя за эллипсами света, падавшего на землю. Но расстояние между нами было больше. Я шел ближе к морю, поэтому время от времени совсем рядом видел, как волны вместе со звездами приближаются ко мне.

– Было время, когда я собирался заняться рыбалкой. Незадолго до твоего рождения.

Я знал, что на первом этаже гаража лежат рыболовные принадлежности, которыми никто не пользуется. Не только рыболовные снасти, но еще и палатка, и барбекюшница с шампурами, здоровый бинокль, резиновая лодка. Сколько себя помню, они всегда лежали сбоку от машины отца. Наверное, мама периодически стирала с них пыль, так как они всегда выглядели так, будто их только что сюда положили. У отца не было желания найти время, чтобы пользоваться всем этим, – он совершал покупки в интернете и складывал их в гараже. Среди них были даже нераспакованные вещи. Отец получал много денег; может быть, думал, что, не покупая ничего, он оставляет деньги лежать мертвым грузом? А складывал свои покупки в гараже, чтобы похвастаться перед соседями? Так думал я, будучи маленьким мальчиком.

– Планирую начать в ближайшем будущем.

– У тебя же нет времени на рыбалку.

– Хочу попросить в больнице, чтобы мне давали меньше смен. От этого наверняка и способность концентрироваться на работе станет лучше. У нас есть резиновая лодка на двоих; не хочешь порыбачить вместе со мной?

Отец улыбался, это было понятно по его голосу. Услышав это, я остановился.

– А с мамой ты не концентрировался?

Отец остановился и оглянулся, чтобы возразить мне.

Именно тогда я обрушил на него свои жестокие слова. Я безжалостно укорял отца, который не смог спасти маму. Слова, которые прятались во мне все это время с той ночи, как она умерла, в конце концов подняли свою голову, разрослись и хлынули потоком из моего горла. И как только это случилось, я уже не мог остановиться. Без всякой передышки лил и лил на него потоки слов, а отец стоял, молча сжав губы. Без