Пончиковый легион - Джо Р. Лансдейл

– Голодающим ослам?[48] – спросила Скрэппи.

– Может, с ними плохо обращались, или они нуждались в обуви, или что-то в этом роде. Я забыл. На те деньги, которые моя жена отдала ослам, им стоило бы основать благотворительный фонд для юристов-пенсионеров. В итоге, ребята, чего ради мне дожидаться пенсии? Моя жена скончалась от рака шесть лет назад. Ослы обнищали. Правда в том, что я уже много лет палец о палец не ударил по части законной деятельности. Почти. Меня переизбирают, хоть я по сути ничего особо не делаю. И теперь вот думаю: раз уж я больше не баллотируюсь и не за горами выход на пенсию, не заняться ли мне для разнообразия своими прямыми обязанностями – законной охраной порядка? Если это вообще возможно. Я мог бы баллотироваться снова, но вопрос – чего ради? Еще один срок – это больше, чем мне хотелось бы. Вы мне немало понарассказывали, и, хотя я не уверен, что в этом есть хоть что-то, проверить не помешало бы. Кто его знает, как оно на самом деле.

Возьмем, к примеру, старину Буча Чейни. Был когда-то отличным, крепким по тем временам фермером, каких в наших краях теперь поискать. По воскресеньям ходил с женой в церковь. Дети уехали, поступили в колледж в другом штате, хорошо учились. Когда я служил еще помощником шерифа, Буч узнал, что его жена обслуживает их козла. Зашел в сарай за граблями, а там – оба-на – его жена и этот козел. Увиденное так его расстроило, что он сходил за ружьем и застрелил козла. Говорят, жена до сих пор убивается. Буч бросил ее, так как простить за такое представлялось просто невозможным, уехал в город и устроился работать на заправочную станцию. До сих пор там. В окошке станции висит табличка: «Козлам вход воспрещен». Как будто козлы заходят к нему в лавку, заправляются бензином и покупают безалкогольные напитки. Ходят слухи, что он даже просто в разговоре не разрешает козлов упоминать.

– А что, о козлах тут много разговоров? – полюбопытствовала Скрэппи.

– Не могу сказать, – ответил шеф. – Знаю только, что иногда по нескольку недель не слышу, чтобы кто-то их упоминал.

– И какова мораль вашей истории? – снова спросила Скрэппи.

– Что не стоит жениться на женщине, которая будет трахаться с козлом? Не совсем. Буч не был готов закрыть глаза на происходящее и не захотел продолжать жить так, как раньше. Он полностью изменил свою жизнь, купив ту заправочную станцию. Может, мне на пенсии следует завести козу.

Его история на некоторое время как будто зависла в воздухе между нами, вызвав у меня много неприятных визуализаций. Мне также подумалось о том, что связь рассказа с самим шефом кажется слабой. Возможно, ему просто хотелось облегчить душу, рассказав нам эту козлиную историю.

– В некотором смысле, шеф, вы говорите как главный кандидат на вступление в секту «Народ тарелок», – сказала Скрэппи. – Мне показалось, у вас нет никаких планов на жизнь. За исключением, может быть, покупки козы. А уж с чучелом крысы на вашем столе… мне даже кажется, я вижу вас в кресле рядом с одним из пилотов летающей тарелки.

– В отличие от истинно верующих, я не идиот. По крайней мере, коза была бы реальной.

– Однако у козы стоило бы попросить разрешения, – сказала Скрэппи.

– Ну да, – ответил шеф. – И, возможно, письменный документ о том, что все по обоюдному согласию. Скреплено поцелуем. Что же до чучела – оно досталось мне по наследству, так что с этим все нормально. И, я думаю, это норка. Разве крысы бывают такими большими?

Я хотел было рассказать ему о Гоу-Гоу и Сумо, об убийствах в квартире моего брата. Но неуверенность меня все же не оставляла.

– Я сказал, что пришел с подарком, и вот он, – объявил шеф Нельсон. – У Народа тарелок запланировано большое сборище. Мой помощник, Дункан, – он один из этих психов; так вот, Дункан пригласил меня. Впрочем, они в своем репертуаре – ищут новобранцев. Я поеду. Вы двое можете отправиться со мной – как бы вольнослушателями. Думаю, у них там речь пойдет о том, какие места на летающем блюдце вы получите, если присоединитесь, о правилах использования ремней безопасности и где расположены мешки для рвоты. О веганских блюдах, разогретых посредством бластера… Не знаю.

– Мы пишем книгу о секте, – сказала Скрэппи. – И были бы благодарны, если захватите нас.

– Позвольте рассказать, почему я на самом деле собрался туда, – продолжил шеф Нельсон. – Съездил я к дому этого Кевина. И да, Барни, должно быть, слеп на оба глаза: там явно не просто разнузданная вечеринка произошла. Еще кое-что: сегодня по городу появились рекламные щиты, вывески то тут, то там. Даже на заправке есть табличка рядом с «Козлам вход воспрещен». По улицам ходят кучки людей, стоят с плакатами и лозунгами. Внезапно Мэйтаун превратился в Твин Пикс. Я знаю многих из этих людей. Помню их с тех времен, когда они еще дружили с головой. На плакатах, что они таскают, написано что-то вроде «Присоединяйтесь к нам в раю» и «Что есть этот мир без надежды?» или «Есть место вне пространства и времени, и оно прекрасно». Ситуация меня нервирует, и, думаю, было бы полезно поговорить с кем-то посмышленее, чем бородавка на пальце. Вы двое, по крайней мере, такие. В общем, если хотите отправиться туда со мной, подъезжайте ко мне в офис завтра в три тридцать пополудни. В пять часов у них начинается собрание членов и новобранцев. Приедем туда, немного послушаем, немного походим. Осмотримся, что там и как. Поглядим, нет ли там чего-нибудь подозрительного.

– Вам разве не понадобится ордер на обыск, чтобы осмотреться? – спросила Скрэппи.

– Это вряд ли. Я же не собираюсь идти к ним в дом, чтобы заглянуть под кровать или рыться в ящике с нижним бельем Бэкона и его жены. У меня в столе несколько бланков для ордеров, если понадобится. А мой знакомый судья трахается с бойфрендом мэра, когда мэр в отлучке. Я случайно узнал. Вдаваться в подробности необходимости не вижу. Судья в курсе, что я в курсе, а у него жена, четверо детей и хворая собака. Он понимает, если это всплывет, то может лишить его работы, поэтому оказался достаточно любезен, чтобы заранее подписать для меня пачку ордеров. Как мне вдруг понадобится, я беру бланк