Лёгкое Топливо - Anita Oni
Сказав так, она резко замолчала, как умолк бы на её месте человек, сболтнувший лишку. Амаретто, что ли, на неё так подействовал? Или просто необходимость выговориться? Независимо от причин, с этим можно было иметь дело.
— Стало быть, ты унаследовала от родственников привычку открыто выражать свои мысли? Это ценится куда больше, чем умение красиво лгать — и требует львиной доли храбрости.
— А ты унаследовал привычку беспардонно копаться в людях? — нашлась Меррис.
Алан с вызовом наклонил голову.
— Разумеется. Один из ключевых навыков в моём ремесле. Я завожу на каждого встречного досье и сортирую их по уровню допуска, в лучших традициях спецслужб.
— Да? И что бы ты написал в моём досье?
Он сложил руки в замок и жестом потребовал минутку на размышления.
— Начал бы с описания манеры речи. Ты говоришь так, будто перед тобой сразу несколько собеседников, и с каждым играешь в свою партию. Не давая ни одному шанса выиграть. Я бы написал: осторожна, как ястреб в тумане. Видит всё, но не торопится действовать. Выглядит всегда безукоризненно, в сети скрывается за эмодзи — но не обольщайтесь, у многих из них острые зубы. Любит аффогато, несмотря на диету, и способна продать нефть по тройной цене даже владельцу скважины. Это черновой вариант. Дополнения будут вноситься при дальнейшем контакте с объектом. Степень секретности по новой классификации: Official-sensitive. Гриф может быть повышен при необходимости.
— А как насчёт вашего досье, господин Торн? — поинтересовалась Поппи, перейдя на официальный тон и делая вид, что всё вышесказанное её нисколько не впечатлило.
— О, это другое дело. И другой уровень допуска: Top secret. Доступ может быть предоставлен при определённых обстоятельствах, природу коих вам предстоит раскрыть самой, госпожа Поппи.
Она поморщилась на слове «предстоит» и сочла нужным подчеркнуть, что только она вправе решать, что именно намерена делать и когда. Блэк не оспаривал это право, лишь намекнул, что игра однозначно будет стоить свеч. Но ей решать.
— Ты чересчур самоуверен, Торн.
— Верно подмечено. Именно поэтому я в настоящий момент здесь: бьюсь об заклад, на меньшее ты и не рассчитывала.
Со стороны могло показаться, что оба лавируют вокруг да около, не добиваясь ровным счётом ничего. Сумерки превращали небо за окном в кисель, чашки пустели, музыка звучала глуше и последний клиент потревожил дверной колокольчик, улыбнувшись напоследок бариста.
Блэк прогнозировал, что ещё пара встреч в подобном ключе принесут плоды.
Ещё пара встреч…
Когда вдруг она поднялась из-за столика и, накрыв его ладонь своей, уточнила:
— Ты разве не идёшь со мной?
[1] Игра слов: Торн (Thorne) звучит как thorn — «шип» и обыгрывается в английском выражении «a thorn in your side» (буквально: шип в боку; иными словами, бельмо на глазу, заноза в известном месте).
Сцена 28. Бутылочка Брунелло
Pretentious little shack,
Pretentious Jag.
Sounds like we’re just one syllable away from something inappropriate —
Like «shag»… [1]
В лифте, по пути наверх, они стояли рядом. Он смотрел в зеркало (с виду, на себя, — в действительности, изучал кабину в отражении), она — на свои туфли. Ни один не комментировал плавность хода. У таких лифтов один существенный плюс: они не трезвонят на всю округу, оповещая о смене этажей. Просто привозят на высоту назначения.
— Претенциозный домишко, — обронил Алан Блэк, нарочно употребив жаргонное словцо.
— Претенциозная тачка, — парировала она, до этого ни словом не обмолвившись о его «Ягуаре», но тем не менее внимательно оглядев машину со всех сторон и сморщив губы.
— О, да, мы друг друга стоим.
Они рассмеялись. Оба напоказ, не от чистого сердца, оба лишь на короткий миг.
Створки лифта бесшумно разомкнулись, и Алан уловил в их движении неохоту: так отпускают ценного заложника, когда выбора не остаётся.
* * *
— Это всё? — спросил Блэк.
— Тебе и этого мало?
Они стояли у окна, которое начиналось вровень с полом и заканчивалось где-то в районе облаков. Стекло было холодное, но не мертвецки, будто в склепе, скорее — отчуждённо, как в автобусе, чей водитель не спрашивает, куда направляются пассажиры.
Тридцать первый этаж. Не так уж высоко, но достаточно, чтобы улицы внизу выглядели чужими. Деревья казались мохнатой неопознанной формой жизни, паразитирующей в городской среде. Машины — ошибками моделирования, сгруженными в час пик.
Сердце Лондона билось ровно: тонкая рвань облаков, рассеянный смог. Внизу — ломаный лес крыш, по касательной орошаемый дождём, и светлячковая азбука Морзе.
— Неплохо, — сказал он, — для временной резиденции или укрытия.
Она усмехнулась.
— Даже не знаю, займут ли это здание целиком. Месяц назад отпраздновала новоселье: тогда небоскрёб казался пустым, как отель в нетуристический сезон. Сейчас мало что изменилось, только добавилось чувство, что всем жильцам сообщили о срочной эвакуации, а в мою дверь запамятовали позвонить.
— Иллюзия. Большую часть квартир, по слухам, выкупили ещё на этапе котлована. С какими целями — мы никогда не узнаем. Лондонские правила. Тут даже зеркала — двусторонние.
Поппи прислонила ладонь к стеклу.
— Думаешь, выдержит, Торн?
— А ты хочешь проверить?
Она пожала плечами.
— Иногда просто хочется, чтобы что-то не выдержало.
Блэк не ответил: ему слишком хорошо было знакомо это чувство. Он позволил ей задержаться на столь светлой ноте чуть подольше, затем решительно взял её за руку, отстранил от окна.
— Немного вина? — спросил он так, будто сам был хозяином в этом доме и пригласил её на вечер.
Поппи кивнула, даже не отпустив шпильку. Заняла позицию наблюдателя на сафари — упуская из виду тот момент, что она давно уже покинула кабину джипа, сошла с маршрута и даже не взяла с собой дротики и ружьё.
Алан подошёл к винной полке, встал напротив, изучая бутылки с сосредоточенностью следователя и чутьём соблазнителя.
— Хм… Brunello di Montalcino, урожай 2007 года. А вы разбираетесь в винах, госпожа Поппи. Позволишь?
Вопрос, конечно же, был риторический — не дожидаясь её позволения, он извлёк бутылку из томной прохлады за стеклом, посмотрел на неё сквозь свет.
— Тосканское вино с характером: терпкое, упрямое. В первый момент кажется жёстким, но если дать ему раскрыться, являет столько тонких оттенков, что каждый последующий глоток даёт больше тайн, чем
