Консьерж - Эбби Корсон
Оливия уткнулась в грудь мужа и зарыдала, по-видимому стыдясь своего поступка. Не представляю, чтобы ей доводилось плевать кому-то в лицо. Не пытаюсь ее защищать, но события в отеле стали для нас настоящей проверкой на прочность, и, как я вам уже признавался, временами даже я вел себя так, что не хочется и вспоминать. К тому же я втихомолку посмеялся над тем, что американца Дэйва наконец поставили на место.
Американец Дэйв потребовал предъявить Оливии обвинение в нападении, но детектив Радж только закатил глаза. Он сказал, что не видел, что произошло, и все остальные в комнате кивнули в знак согласия. Для протокола: адвокат близнецов не кивнул, но он действительно ничего не видел, так как в отчаянии уставился в пол. Американец Дэйв пытался нанять его, чтобы подать в суд на Оливию, но Леон отказался, заявив, что это приведет к конфликту интересов.
Тем временем наступило одиннадцать вечера; к полуночи убийца объявится. Пожалуй, на этом я и остановлюсь. Для эффектности. Сделайте одолжение, отправляйтесь в кровать или приготовьте что-нибудь на обед, займитесь делом. Скоро мы вновь увидимся.
Глава 25
Спасибо, что продолжаете читать; рад, что вам по-прежнему интересна моя история. Я правда переживаю. Знаю, что порой ворчу себе под нос да несу околесицу, но иначе рассказать о случившемся не получается. Хелен приведет все в порядок, но опять же я попросил ее по возможности не сильно менять первоначальную версию. Надеюсь, что окончательный вариант романа, который вы читаете, не такой бессвязный, как то, что я записал на диктофон. Возможно, когда-нибудь я опубликую аудиозаписи. Если роман будет хорошо продаваться и люди заинтересуются. Хелен говорит, что это можно будет считать аудиокнигой. Я пометил себе, что стоит записать как-нибудь то, как мы с Хелен редактируем текст, если она разрешит. В прошлом она не проявляла особого энтузиазма. Таким образом, вы сами услышите, как это происходит, ну или увидите, не суть.
Однако уверен, что сейчас вас это не интересует. Вы здесь, потому что хотите знать, кто убийца. Настало время раскрыть карты. Не знаю, хорошо или плохо, если вы догадались. Имею в виду, тут и там по ходу повествования встречались зацепки и подсказки, так что те из вас, кто все понял правильно, молодцы, что воспользовались намеками, которые я разбросал. Но, как упомянула Хелен, чтобы книга получилась хорошей, важно не говорить прямым текстом, кто преступник, поэтому я порой пытался сбить вас с толку. Возможно, когда роман выйдет, я совершу небольшое турне. Тогда сами скажете мне, угадали вы или нет. Было бы здорово.
Вернемся к событиям в отеле. Как понимаете, к этому моменту все уже устали. Американец Дэйв все твердил и твердил, что убийца должен признаться. Неверная тактика. В настольной игре «Клуэдо»[4] никто не кричит друг другу в лицо, чтобы отыскать преступника. А тут было практически как в этой игре. Мы собрали почти все части головоломки. Убийство произошло в седьмом номере, орудие преступления – нож. Не хватало лишь исполнителя.
Как оказалось, команда криминалистов уже выяснила, кто это сделал. В библиотеку вошел потный мужчина в защитной одежде, напоминавшей пластиковый пакет. Он жестом пригласил детектива Раджа последовать за ним в вестибюль. Должно быть, они что-то обнаружили в номере для новобрачных. Патрик обнял жену и притянул к себе. Несмотря на все, что было сказано между ними, он по-прежнему хотел защитить ее.
Детектив Радж вернулся в комнату; на его усталом, осунувшемся лице вновь проступил румянец. Он встал перед камином и медленно достал из заднего кармана наручники. Двое полицейских, словно сторожевые псы, выстроились у входа в библиотеку. Все взгляды были прикованы к детективу Раджу. Он ничего не говорил. Он просто поднял наручники, будто насмехаясь над нами. А затем внезапно повернул голову в направлении своей цели.
– Оливия Никсон, я арестовываю вас по подозрению в убийстве Бруно Таттерсона. Вы не обязаны ничего говорить, однако это может навредить вашей защите, если вы не упомянете при допросе то, на что впоследствии собираетесь ссылаться в суде. Все, что вы скажете, может быть использовано как доказательство.
Оливию заковали в наручники. Она закричала, что ни в чем не виновата. Друзьям жениха пришлось удерживать Патрика; спасти ее было невозможно. Оливия звала маму, которая, казалось, застыла в панике, как будто сотни мыслей проносились в ее голове. Детектив Радж взял Оливию за руку и повел ее в вестибюль. Оливия все время оглядывалась. Мы все стояли у входа в библиотеку и смотрели, как она уходит. Ее мать прикрыла рот ладонями. Она переводила взгляд с мужа на дочь. Медленно шагнула вперед. И тут она решилась.
– СТОЙТЕ! – закричала мать Оливии, бросаясь навстречу следователю. – ЭТО Я! Я убила его, – произнесла она сквозь слезы.
Она вытянула дрожащие руки, чтобы на них надели наручники. Потом коснулась щеки дочери и нежно погладила ее. Я не расслышал слов, но по движению губ догадался, что она сказала: «Прости меня».
– Мама, не надо! – рыдала Оливия.
Детектив Радж опешил. Он растеряно переводил взгляд с одной женщины на другую. Американец Дэйв рассмеялся и воскликнул: «О боже!» А потом направился к глобусу с бутылками и налил себе виски. Он улыбнулся, глядя в стакан, отхлебнул, а затем приподнял стакан в честь Оливии и, надвинув ковбойскую шляпу на лоб, бросил: «Браво!»
Очевидно, детектив Радж не представлял, что делать. Но преступник признал вину. Он жестом приказал двум полицейским схватить бьющуюся в истерике Сью. Они применили, я бы сказал, чрезмерную силу, чтобы оттащить ее от дочери. Было больно смотреть, как она рыдала, как разрывалось ее сердце, когда она призналась, что убила Бруно, понимая, что ее жизнь и жизнь ее семьи уже никогда не будут прежними. Мартин в недоумении уставился на нее.
– Как ты могла? – прошептал он супруге и, достав из кармана носовой платок, вытер глаза.
Сью одними губами произнесла: «Я люблю тебя», но он отвернулся. Потом выкрикнула его имя, когда на нее надели наручники. Сью упала на колени, и полицейские заставили ее подняться на ноги. Оливия попыталась подойти к маме, помочь, но муж удержал ее. Девушка снова уткнулась лицом в грудь Патрика, и тот погладил ее по затылку, ошеломленно наблюдая, как уводят свекровь. Итак, Бруно убила Сью. Интересно, многие ли из вас угадали?
Голубой свет сигнальных огней скользил по фасаду. Мы проследовали за процессией на улицу и увидели, как полицейские ведут Сью к машине. Из окна выглянуло ее испуганное лицо. Оливия вырвалась из рук Патрика и побежала к машине. Сью приложила ладонь к стеклу, Оливия сделала то же самое снаружи. Тут загудели двигатели, и колонна автомобилей с шумом двинулась по подъездной дорожке. Мы услышали крики и увидели вспышки фотокамер за воротами, которые вскоре закрылись.
Оливия обмякла и опустилась на колени, прямо на гравий. Патрик присел на корточки и прижал ее к себе. Американец Дэйв закричал: «И-и-и-и-ха!» – и подбросил шляпу в воздух. Совершенно неподобающее поведение. Фиона положила голову мне на плечо и взяла меня под руку.
Было такое чувство, словно что-то по-настоящему важное наконец завершилось. Отель казался еще более пустым, чем когда-либо. Гости и сотрудники потянулись к парадному выходу, спрашивая, все ли закончилось.
– Идите все домой! – радостно закричал американец Дэйв.
Никто ему не поверил, и все посмотрели на нас с Фионой, ожидая подтверждения. Мы кивнули; действительно, всем пора было расходиться по домам.
Наше внимание привлек звук, с которым кто-то захлопнул багажник. Это был мистер Поттс; бог знает, откуда он вылез. Он обернулся, поглядел на нас и сел в машину. Больше я его не видел. Позже, когда я подавал заявление об увольнении, увидел на столе его собственное заявление, нацарапанное на клочке бумаги. Не на такое завершение карьеры в «Кавенгрине» я рассчитывал, но, пожалуй, пришло время подвести черту под пребыванием в отеле. Тогда я еще
