Изъян - Алекс Джиллиан
— Тебе кажется, что ты вспомнила, но это всего лишь реконструкция, — хладнокровно продолжает он. — Конфабуляция. Обычный защитный механизм. Мы все иногда додумываем…
— Хватит, — перебиваю я, импульсивно повышая голос. — Я не твой пациент, и мы не на приёме.
Он медленно поворачивает голову, встречая мой пылающий взгляд. В черных глазах — непроглядный мрак, в котором на миг мелькает предупреждение или даже приказ. Его взгляд недвусмысленно требует, чтобы я заткнулась и сменила тему.
— Ошибаешься, Ева, — вкрадчивым бархатистым голосом возражает Александр. — Ты всегда была моим самым любимым, но и самым трудным пациентом.
Стиснув зубы, я резко сажусь и, схватив свою футболку, натягиваю на себя, чтобы прикрыть наготу. Мне необходима хоть какая-то защита от его пытливого взгляда, пусть и такая хлипкая.
— А кем была она, Саш? Кем была для тебя Илона Демидова? — выплевываю я, замечая, как он кривится при упоминании имени, которое никогда не произносил вслух. — Похотливой мачехой, совратившей малолетнего пасынка? — бью сильнее, практически наотмашь, но каждый мой удар отлетает от его непробиваемой брони, не оставив даже трещины. — Или ты сам был не против? Пубертат, гормоны, любопытство, запретная страсть? Твой отец знал? А Илья? Он поэтому сказал мне, что тебя все ненавидят? Что это было, Саш? Объясни мне! — ядовитые слова вылетают из моего рта как пули, но снова попадают мимо цели. Я перезаряжаю ружье и продолжаю: — Я не верю, что у Илоны хватило бы сил связать тебя и к чему-то принудить. Ты был уже достаточно крепким и высоким парнем, а она — миниатюрной хрупкой женщиной, но безнравственной и вероятно жестокой, судя по тому, как эта сука набросилась на меня, — обессилено выдыхаю я, исчерпав запас своих моральных сил, но их хватает, чтобы сказать главное: — Саш, я понимаю, почему ты стыдишься и не хочешь об этом говорить. Чувство вины перед отцом и братом, неспособность что-либо изменить…
— Херню не неси, — скрипнув зубами, перебивает Александр, и я вздрагиваю от глухого, клокочущего в его голосе звериного рыка. — Я не чувствую никакой вины. Ни грамма! Ни тени стыда! Ты, вообще, ни хера не поняла, — бросает он, словно плевок, и рывком поднимается, вставая с кровати.
— Так объясни мне! — срываюсь я, вскакивая следом, и в отчаянии хватаю его за руку. — Я хочу понять, что тебя сделало таким!
— Каким «таким», Ева? — рявкает он, грубо отталкивая меня от себя. Его плечи вздрагивают, мышцы напрягаются, словно он едва сдерживает удар. — Каким, блядь, таким?
Я отлетаю на пару метров назад и, с трудом удержавшись на ногах, оторопело смотрю на мужа. Его лицо искажено гневом, глаза свирепо сверкают, губы сжаты в жесткую линию. Лавина первобытного страха накрывает меня. Никогда раньше я не видела его таким. Заострившиеся скулы, вздувшиеся желваки, пульсирующие вены на лбу, бешеный взгляд.
Он пугает меня. Нет, приводит в дикий ужас, и я невольно пячусь назад, пока не упираюсь лопатками в стену. Сердце беспомощно трепыхается в груди, в висках грохочет пульс. Я лихорадочно пытаюсь собрать мечущиеся в голове мысли, но они разлетаются, как фантики на ветру.
— Хочешь правду? — с едкой насмешкой выплевывает Александр, медленно надвигаясь на меня. — Мне нахуй не сдалось твое сраное понимание.
— Саш… не надо так, — я отчаянно мотаю головой, не в силах сдерживать закипающие слезы. — Успокойся, пожалуйста… — подняв руку, я осторожно дотрагиваюсь до его лица, пытаясь приручить бурю, бушующую в черных зрачках.
И мне это почти удается. Тьма в его глазах медленно отступает, мышцы лица расслабляются, линия губ смягчается. Ну, слава богу. Пришел в себя. Облегченно выдыхаю, выдавливая из себя улыбку, но она остается без ответа.
— Я спокоен, Ева, — ровным тоном отрезает Александр, уклоняясь от моего прикосновения, и его рефлекторная реакция ранит сильнее, чем брошенные в приступе ярости жестокие слова. — Ты хотела выброса эмоций? Ну и как тебе? Понравилось? Хочешь повторить?
— Нет, не хочу — подавленно отзываюсь я, чувствуя себя выпотрошенной и разбитой.
Не в силах проанализировать и осознать, что только что произошло, я могу только растерянно моргать, глядя, как Саша медленно склоняется ко мне, целуя в лоб, словно чертову покойницу.
— Вот и умница. Я рад, что мы все выяснили, — удовлетворённо произносит он, а потом разворачивается и расслабленной походкой направляется к постели.
Ни в его голосе, ни в жестах не осталось ни намека на недавнюю вспышку агрессии. Муж ведет себя абсолютно естественно и спокойно, словно мы немного поспорили на бытовую тему, а я чувствую себя так, словно по мне прошелся каток, распластав мою жалкую тушку по асфальту.
— Кстати, забыл тебе сказать… Завтра я улетаю в Берлин на европейский симпозиум, — буднично произносит он, аккуратно складывая снятое с кровати покрывало и вешая его на спинку кресла. — Меня не будет дней десять. Пригласили в последний момент, и я еще не видел программу. Так что у тебя будет время остыть и успокоиться. Уверен, что короткая разлука пойдет нам на пользу.
Я настолько опустошена и морально выжата, что не в состоянии выдавить ни слова. В горле першит, во рту сухо, а мысли вязнут, как в тумане. Не думаю, что он врет, но его «забыл сказать» даже звучит смешно. Саша никогда ничего не забывает. Каждая поездка расписана по минутам, слайды вылизаны до идеала, а билеты забронированы за несколько недель. А тут он, оказывается, даже программу не видел, хотя буквально вчера звал меня в отпуск. Нет, Саша не случайно «забыл». Он намеренно нашел повод сбежать из дома, а точнее, от меня и неудобных вопросов, которые я начала задавать.
— Тебе помочь собрать вещи? — спрашиваю бесцветным тоном, заранее зная ответ.
— Я уже все собрал, пока ты спала.
Что и требовалось доказать… Ума не приложу, зачем ему, вообще, нужна жена? Не готовлю, не убираю, сексуально не удовлетворяю, еще и в душу без спроса лезу, ковыряя старые шрамы.
Всё. Хватит. Если задержусь тут хоть на минуту, то утону в самобичевании, и нового взрыва точно будет не избежать. Саша прав в одном — мне нужно остыть. Срочно. Прямо сейчас.
Я молча выхожу из спальни, прикрыв за собой дверь, и направляюсь на кухню, по пути захватив из гостиной свой ноутбук. Оставив его на столе, подхожу к холодильнику и достаю оттуда контейнер с ужином, заказанным моим маниакально заботливым мужем из нашего любимого ресторана. Разумеется, ничего вредного и жареного. Я же должна правильно и сбалансированно питаться.
Цинично усмехнувшись, выкладываю
