Стамбульский ветер - Алеся Кузнецова
Глава 26. Обратная сторона любви
Иногда кажется, что все беды приходят вдруг. Но правда в том, что трещины появляются задолго до того, как дом начинает рушиться.
Слухи дошли до меня незаметно. Сначала – шепот на лавочке у магазина, потом – случайная фраза в очереди, будто бы невзначай. Полковник, начальник части, стал благоволить моему мужу не просто так. Говорили, что у полковника есть дочь. И что дружба между ней и моим мужем – чуть более нежная, чем было допустимо. Но полковнику нравился мой муж, и его дочери тоже.
Я не верила поначалу. Такого просто не могло быть в нашей семье. Я думала, что он много работает, устает, переживает из-за несложившейся карьеры. Я не хотела в такое верить. Но холод и отчуждение между нами нарастало и даже Даша не могла растопить его заледеневшее сердце. Казалось, он словно Кай, что попал в королевство Снежной королевы, а я должна, как Герда, согреть его сердце, чтобы он вспомнил про нашу любовь. Я была такой молодой, наивной и не понимала, что он уже все решил и лишь ждал подходящего момента.
Я снова начала краситься и достала из шкафа свои старые наряды. Последние годы были непростыми, и фигура вернулась – только не от радости и чуда, а от бессонных ночей и невыплаканных слез. Я учила Дашеньку новым песенкам и стишкам, чтобы она вечером рассказала папе и поймала его одобрительную улыбку. Но папа все чаще приходил, когда Даша уже спала, а я, как влюбленная дурочка, все пекла пироги и натирала квартиру до блеска. Я старалась, но каждая моя попытка снова стать ему ближе, вызывала только раздражение. Он отстранялся, словно я делала что-то неправильное, словно мешала ему.
И тогда я вдруг увидела правду. За эти годы я стала именно такой, какой он хотел видеть меня с самого начала: тихой, послушной и незаметной. Я растерла своих друзей, свои мечты и саму себя. Но только теперь я поняла: полюбил-то он меня совсем другой. Яркой. Смеющейся. Упрямой. И сильной. Когда я еще не боялась мечтать и спорить. Как же я все просмотрела? Зачем сама сдала свои позиции? Сняла с него все заботы о семье. Я думала, он просто устал. Переживает. Пытается выкарабкаться из карьерной ямы. И не замечала, что все это – дымовая завеса. Я жалела его за то, что у него не складывается служба – тогда как сама, без колебаний, отказалась от своей мечты, своей работы и своей жизни.
Я ошиблась. В любви не нужны жертвы, в любви нужно уметь остаться собой. Но у меня не получилось. Впервые я посмотрела на нашу семью словно со стороны и ужаснулась. Мы стали совсем чужими. Пока я верила ему, твердила, что он старается ради нас, моя вера была цементом, на котором держалась вся жизнь. Но вера рухнула и я заметила, что пока учила Дашу буквам, бегала за продуктами и стирала его форму, он начал строить новую жизнь и новые отношению с той, что могла помочь продвинуться по службе. И по слухам уже помогла. Ведь теперь мой муж стал личным помощником полковника и с превеликим удовольствием выполнял все поручения. А я не жаловалась. Я просто любила.
В ту страшную ночь, когда загорелась квартира в Купчино и погибли мои родители, у меня не осталось никого и ничего кроме него. И вот теперь его тоже больше не было. Я оставалась одна, с маленьким ребенком на руках , без родных, без помощи и знала, что скоро – и без квартиры. Я не понимала что делать, но была уверена, что мы с Дашей выстоим. Мы с ней сильные, мы из той породы людей, что гнутся под шквалистым ветром к земле, но не ломаются. Я хорошо знала свою дочь и была уверена, что мы справимся. Но пока она такая маленькая, мне не хотелось лишать ее иллюзии отцовской любви и заботы, поэтому я украдкой покупала ей игрушки и оставляла на подушке, словно это были подарки от отца, который приходил, когда она спала, и уходил до того, как просыпалась. Даша утром прижимала к себе “папины подарки”, а я не могла ей признаться, что он даже не приходил ночью домой.
Я отвернулась от экрана ноутбука, потому что не могла дальше читать. Слезы душили и мне не хотелось сдерживаться. Я разрыдалась так горько, как плачут в детстве в моменты страшного разочарования… Я вспомнила, как по утрам находила на подушке подарки отца, а потом он женился на Любе и подарки закончились… а я так и не смогла понять, что же я сделала не так и почему отец перестал меня любить. Слезы лились рекой и я ничего не могла с собой поделать, ведь я только что вспомнила все и поняла наконец, что читаю собственную историю.
Меня колотила нервная дрожь, но я впервые была готова выслушать ее до конца и наконец узнать все то, что отказывалась слышать. Я вытерла лицо, сделала глубокий вдох и снова вернулась к экрану. Палец, как будто сам по себе, прокрутил следующую страницу. И там было то, к чему я не была готова.
Он закатил сцену прямо у всех на глазах. Это случилось на танцах в честь дня семьи. Я помню, как волновалась, ведь мы давно не выбиралась никуда вместе. Он настоял, чтобы я надела платье поярче и покороче, накрасилась. Я уже отвыкла от таких, но подумала: “А может это наш шанс? Может, он снова хочет, чтобы все стало как раньше?” Я снова поверила. Хоть на секунду. Дура…
Все шло неплохо и мы даже снова нормально общались, он мне улыбался… А потом, в середине вечера, мы вышли на улицу, он заметил какого-то молодого офицера и махнул ему. Сказал мне, мол, старый друг. Попросил, чтобы я с ним потанцевала.
– Не отказывай, он обидится, – снова улыбнулся муж мне. За последние месяцы мне не доставолось столько внимания и улыбок мужа, как за этот вечер.
Я послушалась и спокойно вернулась в зал с этим парнем. Это был просто танец и я улыбалась из вежливости, мы едва перекинулись парой слов. Но через несколько минут мой муж влетел в зал – как в плохом спектакле – схватил меня за руку и с силой дернул в сторону у всех на глазах.
