Идеальная девушка - Рут Уэйр

Она проглатывает комок в горле и заставляет себя ответить.

– Да. Он якобы сообщал в своем письме, что, возможно, заглянет в магазин. – Звучит так, будто она пытается оправдать визит непрошеного гостя, затушевать свое собственное негодование, лишь бы Уилл не взорвался. – А когда я не ответила, решил, что получил карт-бланш. Как бы то ни было, я сказала ему… Я сказала, что магазин не место для таких разговоров. Он отправит новое сообщение…

– Он что сделает? – перебивает Уилл, повышая голос.

– Уилл, прошу тебя, успокойся, – пытается утихомирить мужа Ханна, сама себя за это презирая. – Он друг Райана. Я не могу просто сказать ему «убирайся».

– Можешь и скажешь.

Ее коробит от этого «скажешь». Если бы Уилл выбрал «должна сказать», она, возможно, просто кивнула. Но «скажешь» звучит как приказ, точно она не жена ему, а подчиненная, прислуга. Это приводит Ханну в бешенство.

Родители Уилла были против их свадьбы – «слишком рано», «слишком молоды» и тому подобное с прозрачным намеком на то, что Уилл чересчур травмирован смертью Эйприл. Ханне, однако, казалось, что не высказанным вслух аргументом против их брака было ее «незнатное происхождение». Она с Уиллом почти никогда не обсуждает эту тему, как и то, что ни его родители, ни его сестра не приехали на свадьбу и не приняли Ханну в свой круг, оба обходят молчанием регулярные визиты матери Ханны и ее помощь, а также то, что отец Ханны предоставил почти всю мебель, когда они стали жить вместе, и выступил гарантом аренды первой квартиры, которую они сняли, в то время как члены семьи Уилла фактически делали вид, будто Ханны не существует в природе.

Ханна готова со всем этим примириться, потому что важнее всего для нее Уилл, а не его семья.

Однако распоряжение «скажешь» не лезет ни в какие ворота.

– Что-что? – Ханна опускает чашку и скрещивает руки на груди. – «Скажешь»? Это приказ?

– Я неправильно выразился, – отвечает Уилл, едва справляясь с кипящим в душе гневом. Он делает глубокий вдох и продолжает более спокойным тоном: – Я хотел сказать, что ты не умеешь ставить себя на первое место, Ханна. Я не понимаю, с какой стати ты думаешь, что чем-то обязана другу Райана, которого видишь первый раз в жизни, лишь потому что чувствуешь себя виноватой в произошедшем с нашим другом.

– Нет, не поэтому, – огрызается Ханна, хотя это неправда, и Уилл это прекрасно понимает. Они оба ужасно себя чувствовали, узнав о Райане, они были вместе, когда позвонил Хью. Ханна хорошо помнит, как Уилл произнес: «Райан? Инсульт? Но ведь он такой молодой!»

Или это вызвано событиями в Пелэме? Стрессом, бессонными ночами, шестью годами ПТСР? Если бы не Невилл, может, Райан был бы сейчас здоров?

Этого теперь никто не узнает. Зато они оба понимают, что, не навещая друга, поступали по-свински. После инсульта Райана миновало четыре года. Четыре! О, они, конечно, посылали открытки, рождественские подарки, отправляли поздравления, когда у Райана родились дочки… но не более того. Так что отпирательства Ханны звучат неубедительно, и они оба это осознают.

– Хорошо, – наконец признает Ханна, – отчасти поэтому. Но я лишь разрешила ему прислать мне сообщение по почте. Какой от этого может быть вред?

– Пойми, – делает размашистый жест Уилл, – я не хочу, чтобы ты испытывала стресс из-за какого-то любителя распутывать выдуманные загадки. Допустим, Невилл не признал свою вину. Ну и что с того? Очень многие не признаются в содеянном. Для этого необязательно должны существовать какие-то тайные причины. И ты, Ханна…

Уилл замолкает – ясно, почему. Он готов сказать: «И ты, Ханна, носишь моего ребенка. Я хочу, чтобы ты была поосторожнее». Тем не менее Уилл сдерживается, не желая припутывать еще и ребенка.

То, что он сумел промолчать, заставляет ее капитулировать.

Она поднимается, подходит к мужу, сидящему на диване, и, отложив в сторону меню, целует Уилла.

– Я знаю. И обещаю проявлять осторожность. Он всего лишь пришлет сообщение. Я отвечу на его вопросы и дам понять, что на этом конец. Хорошо?

– Хорошо. – Уилл с улыбкой убирает волосы с ее лба. – Я тебя люблю, Ханна Джонс.

– Я тоже тебя люблю, Уилл де Шастэнь. Нам сильно повезло, что мы нашли друг друга, верно?

– Оказались в нужном месте в нужное время? – говорит Уилл.

Но его слова – правда лишь наполовину, и Ханна это прекрасно понимает.

* * *

Позже, когда они после ужина, обнявшись, смотрят фильм на канале «Нетфликс», телефон Ханны издает сигнал поступившего сообщения. Покосившись на экран, она чувствует, как внутри все холодеет.

– Схожу в туалет, – небрежно роняет она, сунув телефон в карман.

Уилл поднимает голову:

– Остановить?

– Нет, не надо. Я помню эту сцену.

Они смотрят «Амели», Ханна видела этот фильм раз шесть. Уилл кивает и поворачивается к экрану. Ханна выскальзывает из комнаты в туалет, где, опустившись на крышку унитаза, читает письмо.

Здравствуйте, Ханна! Это Джерайнт. Извините еще раз за то, что подстерег вас в магазине. Я хотел бы встретиться за чашкой кофе или поговорить по телефону – как вам будет удобнее. В течение последних пяти лет я расследовал то, что случилось в тот вечер, когда была убита Эйприл Кларк-Кливден, говорил с Джоном Невиллом. Как вы наверняка знаете, он еще со времени первого судебного процесса настаивал на том, что не имеет отношения к ее смерти, что пришел к ней в комнату, желая доставить посылку, и что Эйприл, когда он ушел, была жива и здорова.

Я прекрасно понимаю, что выпускаю джинна из бутылки, с которым вы вряд ли хотели бы иметь дело, но считаю, что это мой долг перед Невиллом, и теперь, когда он умер, я обязан его отдать. Нет, не доказать невиновность Невилла – в этом отношении я допускаю разные возможности. Но я хочу найти истину и внести ясность в некоторые моменты, поскольку кое-что не сходится. Почему ДНК Невилла не обнаружили на теле Эйприл? Почему никто не слышал звуков борьбы? Двое парней, жившие этажом ниже, показали, что наверху раздавались ее шаги, однако шума борьбы никто не услышал.

Буду благодарен, если вы сможете уделить мне несколько минут и ответите на вопросы о том вечере и о последовательности событий. Я также готов принять отказ. Вы мне ничего не должны. Но я считаю, что я в долгу не только перед Джоном Невиллом, но и перед Эйприл. Ведь если Джон Невилл не убивал ее, значит, настоящий убийца