Игра в кости - Камилла Лэкберг
Он вошел в Интернет и открыл несколько ссылок на тему шумихи вокруг «Конфидо». Разглядывал фотографии с Петером Крунлундом. Всегда безупречно одет – синий костюм, светло-розовая рубашка, клетчатый или полосатый галстук. Часы. Дорогие, конечно, – Рубен прищурился, – но не «Ролексы». «Патек Филипп» – скромно, но со вкусом. Выбор знатока.
Рубен загуглил марку часов и присвистнул. Оказалось, Петер Крунлунд небрежно носит на левом запястье – ни больше ни меньше – миллион крон. На левом, а не на правом, чтобы девушкам, которых он решит покатать в дорогой машине, было лучше видно.
Рубен улыбнулся. Он сам не раз проделывал подобные трюки. Но не с такими безделушками на миллион, конечно. Такие часы – смертельная угроза, вне зависимости от того, на каком запястье их носишь. Ограбления павлинов вроде Крунлунда становились обычным явлением, особенно в Эстермальме. Это все равно что нарисовать на себе мишень.
Рубен нахмурился. Все-таки где-то он уже видел этого Петера. Было в этих густых темных бровях и узких губах что-то такое, что включало в голове сразу множество звоночков.
Рубен заставил себя сосредоточиться. Нужно всего лишь покопаться в памяти. Там хранятся все лица, которые он когда-либо видел. К счастью или к сожалению, потому что некоторых девушек из бара Рубен предпочел бы забыть.
Петер, Петер… Что-то зашевелилось на периферии сознания. Расслабиться – напряжение плохой помощник. Вместо того чтобы заставить память работать на полном ходу, Рубен уставился на фотографию на экране, позволяя каждой промелькнувшей мысли, самому невнятному впечатлению захлестнуть его полностью.
Петер, Петер… Петер Манойлович, вот оно что! Человека, известного в СМИ под именем Петера Крунлунда, когда-то звали иначе. Петер Манойлович, сколько раз приходилось Рубену в последнее время слышать эту фамилию. Последний раз – на совещании в группе. Наверное, это и натолкнуло на правильную ассоциацию.
Рубен снова обратился к «Гуглу». Кто-то оперативно удалял фотографии Петера, подписанные его старой фамилией. Наверное, в этом у Крунлунда-Манойловича были помощники. Одно ясно: он пытался зачистить любые напоминания о связях с этой семьей. Но в Интернете почти невозможно удалить информацию полностью.
Наконец в старом номере «Афтонбладет» Рубен нашел то, что искал. Черно-белый снимок. Довольно нечеткий, но в том, что одним из мужчин на нем был Петер Крунлунд, сомнений не было. Подпись гласила: Виктор, Милан и Петер Манойловичи, сыновья печально известного Драгана Манойловича.
Радостное возбуждение охватило Рубена теплой волной. Он принялся за поиск в полицейских базах и не мог сдержать широкой улыбки, когда информация хлынула потоком.
Первые документы касались отца, Драгана Манойловича, но с годами записи пополнялись криминальными подвигами сыновей – Виктора, Милана и Петера. Последний куда-то пропал около пятнадцати лет назад. Тот же «Гугл» выдал, что Крунлунд – девичья фамилия жены Петера Манойловича. Он явно заметал следы. Сменил адрес и круг общения, чтобы ничто больше не связывало его с прошлой жизнью.
Рубен нахмурился. В полицейских отчетах о «Конфидо» не упоминалось о прошлом Петера. Все крутилось исключительно вокруг финансов, поэтому следователи сосредоточились на внутренних делах компании. Это естественно. У них не было причин интересоваться семьями обвиняемых. Но журналисты должны были это обнаружить. В конце концов, они зарабатывали на жизнь тем, что отыскивали каждый скелет в шкафу тех, кто оказался в центре внимания. И вряд ли пропустили бы такой лакомый кусочек.
Тем не менее в газетах Рубен не нашел ни слова об этом, и тому могло быть только одно объяснение. Газетчики узнали, что Петер происходил из самой известной преступной семьи Швеции, имеющей сербские корни. Но они не осмелились опубликовать это. Их заставили молчать. За плечами Манойловичей бесчисленное количество предприятий, связанных с наркотиками, торговлей людьми и проституцией. Список длинный.
Петер вышел из семейного бизнеса и возродился успешным финансистом. Но Рубен-то знал, что такую семью, как Манойловичи, просто так оставить невозможно.
Никлас стоял за дверью студии SVT и смотрел на накрытый для завтрака стол. Обычно он тщательно следил за тем, что ест по утрам. Свежевыжатый апельсиновый сок. Натуральный творог со свежей черникой. Кофе. Яйцо. Но внезапно жизнь стала слишком коротка и драгоценна, чтобы тратить ее на такие мелочи.
Возможно, свернувшийся комом страх убрать не получится, но заставить его не урчать вполне в его силах. Иначе в прямом эфире Никлас будет смотреться не лучшим образом.
– Так приятно видеть у нас в гостях министра юстиции, – услышал Никлас знакомый голос.
Рядом с ним стоял Микке Нидерман Мёллер – обаятельный, как и все телевизионщики, и с москитным микрофоном в руке.
– Я думал прицепить вам микрофон прямо сейчас, – сказал он, – мы войдем в студию через пять минут. У вас будет достаточно времени поесть, если захотите.
– Спасибо. – Никлас оттянул воротник пиджака.
Когда Микке наконец удовлетворило расположение москитного микрофона, Никлас откусил от тоста, намазав его толстым слоем масла и джема. Ему не нужно было оборачиваться на Тора, прислонившегося к стене чуть поодаль, чтобы понять, что брови пресс-секретаря поднялись к самому потолку. Тор на завтрак съедал не больше половины грейпфрута. Он называл это «диетой Фредрика Райнфельдта». Никласу понадобилось меньше минуты, чтобы расправиться с тостом.
Наверное, не следовало вообще на это соглашаться. С другой стороны, это часть его работы. Пресс-секретарь заранее согласовал вопросы с редакцией, чтобы беседа шла в правильном направлении. С учетом обстоятельств нужно думать о том, какую память он оставит после себя.
– Готовы? – спросил неизвестно откуда взявшийся Микке. – Могу подать вам кофе в студию, если хотите.
Микке показал на чашку в руке Никласа – совершенно черную, без всяких логотипов. Сервис выше всяких похвал. Никлас благодарно кивнул и протянул ему чашку.
– Идемте.
Никлас заметил, как Тор оторвался от стены и отдал короткую команду в миниатюрный микрофон на воротнике пиджака. Новых охранников Никлас не видел, но это не значит, что их не было. Вне сомнения, они следили за каждым его движением. И не только его, но и остальных в студии – операторов, осветителей, техников. Каждый их жест тщательно изучался в режиме реального времени.
Никлас последовал за Микке в студию, где ведущие Карин Магнуссон и Александр Летич как раз анонсировали следующий сюжет. Микке показал рукой, чтобы Никлас подождал с той стороны камеры, и исчез. Красные часы отсчитывали секунды до запуска заранее записанного вступления. Когда оно пойдет, камеры прямой трансляции будут отключены.
Никлас прекрасно знал, о чем этот ролик. Он был главным действующим лицом этих событий.
Сотрудник студии вернулся и показал ему на стул рядом с Карин и Александром. Черная чашка уже стояла там,
