Токсичный - Николь Бланшар

– В этом нет необходимости, у нас все хорошо, – отвечаю я коротко, но мой тон звучит резче, чем я хотела бы.

Он даже не осознает, насколько прав, и, явно раздраженный моим тоном, поднимает руки.

– Как пожелаете, – произносит он, отступая.

С замиранием сердца я поворачиваюсь к Энни, чтобы попытаться хоть что-то объяснить ей, но она пятится назад. Ее движения настолько быстры, что она чуть не падает, запутавшись в собственных ногах.

– Не надо, – кричит она, – просто не надо!

Грэйсин наблюдает за происходящим, сидя на своей койке. Его лицо остается непроницаемым. Влечение, которое я испытывала к нему с момента нашей первой встречи, превращается в открытую ярость, но я стараюсь контролировать свои эмоции. Ради Энни я должна сделать все возможное, чтобы все прошло гладко.

– Я советую тебе не попадаться на глаза офицерам, пока не наступит подходящий момент, – говорю я ему. – Нам нужно дождаться конца смены, а ты и так уже создал немало проблем сегодня.

– Да, мэм, – отвечает он с заметным весельем в голосе, и я стискиваю зубы, представляя, как вонзаю скальпель ему в живот.

Энни садится за компьютер, оставляя меня наедине с рутиной. Ко мне приходят пациенты, чтобы получить лекарства, а также несколько заключенных, которые проходят ежегодное обследование. Я полностью погружаюсь в работу, но не могу перестать думать о Грэйсине, что тихо сидит в углу.

Когда приходит старшая медсестра и интересуется, не устала ли Энни, я прошу разрешить девушке остаться, объясняя это тем, что мне нужна ее помощь.

Под ее осуждающим взглядом я убираю место преступления. Мои руки дрожат, а по лицу катятся слезы. Я не могу перестать плакать, когда отмываю затирку, которую залили кровью. Это напоминает мне о той ночи, когда я была вынуждена убирать кровь после того, как Вик меня избил.

Подавив отвращение, я бросаю окровавленное полотенце в мусорное ведро, а затем позволяю Грэйсину помочь мне сменить постельное белье на кровати Сальваторе. Когда я заканчиваю и смотрю на него, он кажется просто спящим, и это заставляет меня плакать еще сильнее.

К концу дня я чувствую, как напряжены мои нервы, и не могу унять дрожь в пальцах. Очередной пациент уже несколько минут терпеливо ждет, пока я пытаюсь найти нужную бутылочку среди множества других. Он бросает на меня раздраженный взгляд, а я лишь рассеянно бормочу слова извинения.

Как бы я ни старалась не замечать Грэйсина, все равно ловлю себя на том, что поглядываю на него поверх голов пациентов. Каждый раз, когда он встречается со мной взглядом, я скалюсь, но это вызывает у него лишь улыбку. Очевидно, он уже достиг своей цели, и не собирается продолжать этот маленький спектакль.

Мне очень хочется выцарапать ему глаза.

Когда Грэйсин принимает сидячее положение и смотрит на меня спокойным взглядом, я понимаю, что время пришло. Кивнув, я бросаю взгляд на дверь и замечаю, что офицер вечерней смены уже покинул свой пост. Осознание того, насколько тщательно Грэйсин спланировал всю эту ситуацию, вызывает у меня мурашки. Если он способен на такое, то кто знает, на что еще он может пойти? Убийство может показаться человеку самым ужасным из всех возможных поступков другого человека. Однако после многих лет жестокого обращения со стороны единственного мужчины, которому я, как предполагалось, должна была доверять, я знаю, что есть вещи гораздо страшнее, чем быстрая смерть.

Энни до сих пор не проронила ни слова и не сдвинулась со своего места за письменным столом. Однако когда Грэйсин встает на ноги и направляется в ее сторону, она вжимается в спинку стула, и тот громко скрипит.

– Грэйсин, не нужно…

Но, прежде чем я успеваю закончить свою мольбу, он с молниеносной грацией, которая всегда удивляла меня в его массивном теле, наносит удар по щеке Энни. Девушка закатывает глаза и оседает на стуле. Однако он не обращает внимания на мой протестующий возглас и усаживает ее обратно за компьютер. Когда он заканчивает, я понимаю, что он специально расположил ее тело таким образом, чтобы она сидела спиной к двери. Любой, кто заглянет в окно, подумает, что она работает.

Во время пересменки большинство заключенных обычно ходят в столовую на ужин и обратно. Предполагается, что Сальваторе должен проспать всю ночь, и никто, кроме меня, не знает, бодрствует ли он.

Мое сердце замирает от осознания того, что это происходит на самом деле. Я чувствую, как из-за этого человека рушится моя жизнь.

Все заключенные, которые видели нас вместе, а также охранники, которых он подкупил, поймут, что это я помогла ему сбежать из тюрьмы. Я могу только представить, какие репортажи появятся в новостях и какие судебные процессы последуют за этим. Боже мой, Вик будет в ярости.

– Пора поиграть, мышонок.

Глава 13

– Что именно ты хочешь, чтобы я сделала? – спрашиваю я, облизывая пересохшие губы. В горле першит, и на глаза наворачиваются слезы, но это лишь реакция на панику.

– Я хочу, чтобы ты вызвала скорую помощь.

Мои мысли начинают лихорадочно кружиться, связывая воедино моменты, когда я была слишком увлечена, чтобы разглядеть истинную сущность Грэйсина.

Теперь я понимаю, почему он обратил на меня внимание в тот день, когда мы встретились. И осознаю, почему он не оставлял меня в покое с тех пор. Он сумел проникнуть сквозь мою защиту, когда я была наиболее уязвима.

– Ты… – я сжимаю зубы, чтобы сдержать поток ругательств. – Это твоя последняя игра. Ты преследовал меня не потому, что был обеспокоен тем, что делал со мной мой муж. Тебе было все равно.

Он приближается, но я не отступаю и смело встречаю взгляд, он скользит по моему суровому лицу.

– Накажешь меня позже, – говорит он. – Звони!

Грэйсин возвращается к компьютерам, где Энни, словно в трансе, склонилась над клавиатурой. Он кладет руку ей на голову и рассеянно гладит по волосам. Угроза уже написана, скреплена печатью и доставлена.

Когда я беру трубку и набираю номер диспетчерской, мои руки не дрожат. В трубке раздаются гудки, они тянутся несколько долгих секунд, а затем я слышу знакомый голос:

– Диспетчерская, говорит сержант Беннет. Чем я могу вам помочь?

– Сержант Беннет, это медсестра Эмерсон из медицинского отсека. У меня здесь пациент, нуждающийся в скорой помощи для транспортировки в больницу.

– Номер заключенного и собранный анамнез.

– Заключенный под номером 8942589 жалуется на боль в животе, подозрение на аппендицит, его необходимо перевести для дальнейшего обследования, – быстро отчитываюсь я, чтобы казалось, что я просто выполняю