Дебри - Сара Пирс
Его лицо мрачнеет.
– Все целы?
– Да. Внутри никого не было, но все могло закончиться куда хуже. – Айзек делает паузу. – Вы их знаете? Тех, кто живет в лагере?
И мужчина мгновенно надевает маску, словно захлопывает дверь.
– Знаю, но мы редко общаемся. Они предпочитают держаться сами по себе. – Он смотрит Айзеку в глаза. – Знаете, такие люди обычно не хотят, чтобы их беспокоили.
Элин чувствует, что за его словами скрывается что-то еще, но, прежде чем успевает открыть рот, раздается громкое пиканье компьютера.
Бросив на них извиняющийся взгляд, мужчина показывает на клавиатуру.
– Слушайте, мне надо… И мне очень жаль вашу подругу.
– Конечно. Спасибо, что уделили нам время. Всего один вопрос. – Элин кивает на акварель. – Далеко отсюда до галереи?
– Несколько минут пешком, она будет справа. Спросите Луизу. – На его лице мелькает слабая улыбка. – Передайте ей от меня привет.
Они выходят на улицу и закрывают дверь. После сумрака туристического центра Элин щурится на ярком солнце.
Айзек сразу идет дальше, но Элин оборачивается. Администратор туристического центра не работает, как намеревался, а сосредоточенно разговаривает по телефону.
Словно почувствовав, что она смотрит, он поднимает голову.
Мужчина ловит ее взгляд, и его лицо тут же мрачнеет.
29
Кир
Девон, июль 2018 года
– Угадай, что мне сегодня приснилось.
– Как Вуди превосходно плавает? – улыбается Пенн, наблюдая за тем, как пес носится по отмели.
– Нет. – Я стягиваю шорты и бросаю их чуть выше линии прибоя. – Игра с воздушными шарами.
– Я уже много лет об этом не вспоминал. – Он заходит в море, и сверкающий свет, разливающийся по воде, поглощает его очертания. – Помнишь, как мы сражались? На семилетие ты сбила меня с ног, пытаясь добраться первой.
Я с улыбкой следую за ним.
– Знаешь, я тут размышляла о том, как все это нравилось маме. Может, даже больше, чем нам.
– Мне здесь нравится. – Пенн поворачивается, раскидывает руки и зачерпывает пальцами воду. – Когда ты сказала, что хочешь поговорить о свадьбе, но на пляже, я сразу понял, что мы пойдем сюда. – Его голос дрожит. – Мама тоже любила это место, да?
– Да. – Я медленно опускаюсь в воду по грудь, наслаждаясь тем, как по мере погружения тело охватывает холод. – Это было наше место.
Эта бухта нарисована на моей первой карте. Здесь мама с бесконечным терпением учила нас обоих плавать. Я живо представляю ее в зеленом купальнике, с мокрыми волосами, которые она откидывает с лица, с румяными от радости щеками, ведь Пенн наконец-то научился грести правильно.
В то время я раскрасила бухту в радостные цвета – смелые голубые и зеленые оттенки, а преувеличенный изгиб золотистого песка как будто заключал нас в объятия. Тогда мне казалось, что так оно и было. Бухта не просто фон, мелкая деталь, но и главное действующее лицо, помогающее нам, как и мама.
Пенн ныряет и с радостным воплем всплывает на поверхность, стряхивая с головы воду.
– Боже, как я по этому скучал! Ты приводила сюда Зефа?
– Еще нет. – Погрузив пальцы в песок, я нащупываю в глубине ускользающие камушки. – Но приведу. – Поставив ноги на самый крупный валун, я бросаю мячик Вуди на берег, и пес плывет за ним. – И как идут дела?
Он корчит рожу.
– Как-то идут.
– Все так плохо?
– Ага. Майла велела мне заняться банкетом, и, думаю, мы оба об этом пожалеем. Она потихоньку берет руководство на себя.
– Годзилла в свадебном платье?
Пенн кивает.
– Иногда она в панике будит меня по ночам. И, едва встав с постели, начинает составлять новый список чего-то там, что я должен сделать. Я сказал ей, что закуски – это самое главное, но, очевидно, я должен управлять процессом. – Он изображает пальцами кавычки.
Пенн хмурится, и у меня возникает подозрение, что это лишь верхушка айсберга. Я давно уже его таким не видела. Не просто напряженным, но и дерганым.
– Помощь нужна?
– Не с этим, но, возможно, с делами шафера. Кольцо и все такое… – Пенн качает головой. – Он такой же неорганизованный, как и я.
– Хочешь, чтобы я с ним связалась?
– Да. – Его лицо озаряет благодарная улыбка.
– А больше ты ни о чем не хочешь поговорить?
– Понимаю, о чем ты. – Пенн ложится на спину и смотрит на меня. – Но ты не должна делать все за других. Только не в таком деле. Ты тоже должна получить удовольствие от свадьбы, а не взваливать на себя такой груз.
– Но я хочу. – Мой голос дрожит. – Не желаю, чтобы вы что-то упустили.
– Я и не упущу. – Он поднимает кулак и стукает его о мой. – Мы справимся.
– А ты разве не боишься того, как все может измениться? – Я плыву вперед, сгибая ноги. – Лично я боюсь.
– Ты о чем?
Я поворачиваюсь так, что он не видит мое лицо с пылающими щеками.
– Мне просто кажется, что, когда ты женишься, мы уже не останемся прежними.
Пенн хватает меня за руку под водой и крепко сжимает.
– Я уже говорил тебе раньше, мы никогда не изменимся. Наши отношения превыше всего.
Я поворачиваю голову и встречаюсь с ним взглядом. Я знаю, что Пенн говорит искренне, но страх все равно никуда не девается. Иррациональный голос у меня в голове твердит: «Кроме него, у меня никого нет, а теперь я его теряю».
– Ты все-таки должна научиться доверять, Кир.
– Проще сказать, чем сделать.
– Понимаю. – Пенн отпускает мою руку. – Нам обоим непросто давалось доверие, да?
Я знаю, что это не совсем так, скорее обобщение. И мне все равно больно вспоминать о своих поступках в прошлом. О том, как я переступала границы, которые нельзя переступать.
Я смотрю, как Вуди плывет обратно к нам, невероятно высоко вытягивая шею.
– Мне и сейчас оно непросто дается, с Зефом. Я постоянно сомневаюсь в нем, в нас. Вчера он сказал, что думает, будто я изменилась, вернувшись сюда. Что отдаляюсь от него.
Не понимаю, откуда взялись эти слова. Может, виной тому мой приход в бухту, где чувствую себя в безопасности, или мне просто требовалось освободиться от бремени.
– А это так?
Пенн переводит взгляд с меня на берег.
– Возможно. – Я гребу ногами под водой. – Я все обдумывала твои слова за ужином. О том, что из-за маминого поступка я чувствую себя неполноценной. Наверное, ты прав. После случившегося на мне словно поставили клеймо. И мне отчаянно хочется стать… идеальной, чтобы не быть
