Пончиковый легион - Джо Р. Лансдейл
– Дурь какая-то, – сказал Феликс. – Я ничего не имею против владения оружием, но завести себе уйму стволов – не то же самое, что уйму скота.
– Стволы кормить не надо, – сказал я.
– Верно подметил, младшенький.
– Нам нужно либо оставить все как есть, – продолжил я, – чего лично я делать не собираюсь, либо выяснить, что там у них на складе, и наведаться на место падения тарелки.
– Вопрос в том, как попасть на склад, – сказала Черри.
– Я над этим работаю, – ответил я.
17
Когда за окном поутихло, я поехал домой. Голова моя гудела от мыслей. Дожди продолжались три дня, ненадолго ослабевая лишь для того, чтобы дать разгуляться ветру, а затем вновь обрушиться шипящей завесой.
Как бы ни хотелось мне, Феликсу и Черри прозондировать бизнес секты, нам пришлось взять паузу, чтобы дать стихии утихнуть.
А пока мы ждали, произошло еще кое-что – и это расстроило меня и сделало ситуацию более напряженной. Однажды утром я прочитал в Интернете заметку из небольшой газеты Накодочеса. Газета выходила не каждый день, поэтому к тому времени, как репортаж попался мне на глаза, события приобрели трехдневную свежесть. Меня удивило, как этот материал вообще попал в нашу газетенку: в редакции ненавидели заменять рекламу новостями. Я сразу же заглянул на сайт газеты Мэйтауна и не нашел там упоминаний о произошедшем. Быть может, появятся на следующей неделе.
Расстроила меня новость о смерти Кевина.
Его тело обнаружили в канаве рядом с участком соснового леса, который вырубался на лесоматериалы. Оно пролежало там несколько дней. О находке сообщил в полицию неизвестный, и туда направили офицера дорожного патруля, который доложил с места, что тело обожжено, завернуто в ковер и сброшено в канаву.
Когда полицейские развернули ковер, чтобы извлечь труп, они увидели, что руки вырваны из суставов и брошены в ковер рядом с ним. Одна сторона лица была содрана, как сырые, отслаивающиеся обои. Жизненно важные органы извлечены. Кевина зверски кастрировали – гениталии как будто выдрали. Колени были разбиты, а зубы выбиты. Труп едва удалось опознать.
Машину Кевина нашли на проселочной дороге. Полностью сгоревшей. Расследование продолжалось.
Я чувствовал себя немного виноватым. Ничего подобного я не ожидал, но, учитывая всё рассказанное мне и звериную жестокость убийц, логично было предположить, что к случившемуся причастен культ.
Оторвавшись от компьютера, я нервно прошелся из комнаты в комнату. За окнами продолжало лить. Я не видел никаких «Людей в черном», крадущихся под дождем. Из шкафа не выпрыгивали инопланетяне с зондами для моей задницы. Вернувшись наверх с бутылкой воды, я еще раз прочел статью. Ничего, что могло бы меня просветить, не нашел. А вот способного омрачить – с лихвой.
Дабы чем-то занять себя, кроме мыслей о Кевине, я проверил электронную почту. Пришло сообщение от моего агента по простому вопросу, связанному с продажей книги в Германии, – ничего особенного или судьбоносного, но я с энтузиазмом согласился на продажу. Не то чтобы деньги с потолка – ведь мне пришлось потрудиться, чтобы написать книгу, – но это были деньги за уже написанное произведение. И они немного улучшили состояние моего банковского счета.
Следующий имейл прямо-таки огорошил меня. Увидев имя отправителя, я долго не решался открыть его. Сидел и хлебал воду из бутылки, как верблюд, готовящийся к долгому переходу через пустыню.
В конце концов, утолив жажду и побежденный любопытством, я открыл письмо.
18
Вот что принесла мне электронная почта:
Мистер Гарнер. Наверное, вы думаете, что я пишу вам насчет комиксов. Но, честно говоря, я решил, что комиксы пока подождут. Я тут пообщался кое с кем, кто задавал мне много тех же вопросов, что задавали вы, но предложил за них гораздо больше. Ее зовут Амелия Мун. Зачетная какая фамилия – Мун, да? Мы с ней болтали дольше, чем с вами. Она спрашивала так, что хотелось говорить и говорить. Она классно выглядела и классно пахла.
После этого ко мне домой пришел Ковбой. Вот так взял и вошел. Будь дверь заперта, как и должно было быть, он бы наверняка вышиб ее ногой. Заявился со своим шимпанзе на цепи, как будто эта цепь удержит зверя, вздумай тот броситься. На Мистере Биггсе были ярко-зеленые шорты в обтяжку и маленькие зеленые дерби, как у лепрекона. Думаю, их к шерсти прикрепили. Вонь от него наполнила весь дом. До сих пор слышу этот запах. Он вертел головой влево-вправо, пока Ковбой разговаривал со мной, и я чуть не сдох от страха.
Ковбой сказал, что у них имеются опасения на мой счет, что, мол, дух веры во мне умер, и угрожал мне отлучением от Народа тарелок. Это дерьмо про мертвый дух – по словам Народа тарелок, одна из тех вещей, которые могут случиться с людьми. Мертвые души остаются в лимбе[28]. Их материальные тела захватят плохие парни – астрально спроецированные злые духи тех, кто населяет планету, на которой грянет последняя война перед наступлением рая. Считается, что быть мертвой душой не слишком хорошо. Я абсолютно серьезно говорю: я сваливаю, уеду, как только смогу, уеду в любое место, что покажется мне безопасным. Ждать две недели – не вариант.
С мисс Мун я разговаривал в том же кафе, где встречался с вами. Мне кажется, что либо его владельцы члены культа, либо кто-то из сотрудников. Кто-то, кого я не знаю. Я знаком со многими сектантами, не со всеми, само собой, и я не всегда в курсе, чем они занимаются. Конечно, не все они из Мэйтауна, но я все же думаю, что это работник кафе. Ладно, неважно. Просто предположение.
Опасения на мой счет появились у них давно, еще до того, как они решили, что пора побеспокоиться всерьез. Прямо вот будто носом чуют сомневающегося.
Моя старая тачка в ремонте, и, если все пойдет хорошо, ее вернут сегодня или завтра. Я уяснил, к чему дело идет, и проваливаю. Может, какое-то время от меня не будет известий. А если желание писать комиксы ко мне не вернется, вы можете и вовсе не услышать обо мне. Скорее всего, когда уеду из Мэйтауна, оборву все связи и на некоторое время исчезну с радаров.
Ковбой все ходил вокруг да около, но в его словах я чувствовал угрозу. Уже то, как он вломился ко мне, выглядело достаточно
