Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова
– Прошу к столу, – пригласил я.
Она несколько секунд смотрела на мою неумелую сервировку. Курица выглядела изумительно и издавала упоительный запах. Юля несмело протянула руку, оторвала ножку с золотистой кожицей и впилась в нее зубами. Я аккуратно подвинул к ней овощи.
– Извините, ножа нет. Придется огурцы есть вприкуску.
Она не отвечала и ела все торопливей. Я старался смотреть в сторону, и не только потому, что не хотел ее смущать. По щекам Юли непрерывной струйкой катились слезы, а это зрелище все еще способно меня расстроить. Она плакала не потому, что была голодна. Просто в тюрьме контраст с прошлой жизнью проявляется ежесекундно, в любой мелочи.
Нужно было.подождать, пока она успокоится и сможет вразумительно отвечать на мои вопросы.
Она быстро насытилась, и я отложил остатки еды в сторону.
– Пожалуйста, распакуйте трубочку, – попросила Юля слабым голосом. – У меня руки жирные.
Черт, забыл салфетки...
Я и раньше таскал своим клиентам куриные окорочка, но это были мужики. Салфетки им вполне заменяли собственные тренировочные штаны.
Я аккуратно ободрал оболочку и проткнул одним концом трубочки блестящую круглую дырочку из фольги. Поставил сок перед девочкой и протянул ей свой носовой платок.
– Господи, как хорошо, – выдохнула моя подопечная и сделала большой глоток. – Спасибо вам, Никита Сергеевич.
Я скромно отмахнулся.
– Пустяки. У меня для вас хорошая новость.
– Какая?
– Марина Анатольевна дает нам деньги на залог.
– Правда?!
Юля отставила сок и с надеждой уставилась на меня.
– Правда. Как только я получу деньги, сразу начнем процедуру освобождения.
– А она длинная? – спросила Барзина беспомощно.
– Дня три-четыре еще потерпите?
Она кивнула.
– Вот и хорошо. Я за это время все сделаю. Вы курите?
Она снова кивнула. Я распотрошил пачку сигарет и сунул ей прямо в руки. Юля неловко вытрясла одну и несколько раз щелкнула зажигалкой. Руки у нее заметно дрожали. Да, девочка трусит. Хотя, может, это и к лучшему. Нам ведь не остается ничего другого, как давить на судейскую жалость.
– Ну что, поговорим? – предложил я.
Она выдохнула дым и кивнула.
– Только у меня большая просьба. Постарайтесь говорить спокойно, хорошо? Представьте, что рассказываете не о себе, а о другом человеке.
– Постараюсь, – тихо ответила барышня. И спросила:
– А Маринка сразу согласилась деньги дать?
Я немного поколебался.
– Практически сразу. Через несколько часов после нашего разговора. Согласитесь, семнадцать тысяч долларов стоят того, чтобы о них подумать.
– Передайте ей большое спасибо, – прошептала Юля.
– Непременно. Итак?
Я включил диктофон и поставил его на стол.
– Расскажите, как вы познакомились с Левицким?
– На улице, – сразу ответила Юля. – Вацлав подошел ко мне и подарил цветы. Он знал, как понравиться. Ухаживал красиво, сам был такой романтичный... Я в него влюбилась почти сразу. А потом, когда мы начали встречаться, он мне работу предложил в своем кабинете.
– Что входило в ваши обязанности?
– Ничего особенного. Встречать клиентов, провожать клиентов, следить за хозяйственными расходами... Мы же всех угощали чаем или соками... Делать запасы продуктов. Контролировать работу персонала: чтобы приходили и уходили вовремя, а не мотались в рабочее время по своим делам. У нас там секретарша не очень надежная... Собралась замуж выходить и бросать работу, поэтому была очень недисциплинированной. Вот и все. Ну и по обстановке...
– Понятно. А как к этому отнеслась жена Левицкого?
– Маринка была недовольна, – ответила Юля. – Я сама слышала, как она его ругала. Говорила, что должность ненужная, что он должен научиться отделять личные отношения от деловых... В общем, правильно говорила. Но Вацек уперся, и она уступила.
– Сколько вы встречались?
– Год. Они с Мариной тогда уже полгода раздельно жили. Я первое время понятия не имела, что они женаты. Говорю же, она каждое утро являлась за нами на квартиру и отвозила на работу. Разве жена это выдержит? Я знала, что она генеральный директор фонда, знала, что фонд – наша дочерняя структура. Думала, отношения чисто деловые. Потом меня девочки на работе просветили.
– Какие у вас были отношения? – спросил я с тайным любопытством.
– С кем? С Вацлавом?
Я постыдился признаться, что имел в виду совсем не Вацлава, а его жену. Поэтому молча кивнул головой.
– Очень хорошие. Сначала.
Она опустила голову и начала кусать губы.
– А потом все разладилось. Я и раньше знала, что у него других баб полно. И Маринка меня предупреждала. А в то утро он мне велел собрать вещи и ехать домой.
Она снова прикусила губу, борясь со слезами.
– А как я могла дома появиться, если родители на мне из-за него крест поставили?
– Он знал об этом?
– Конечно! Но его мои проблемы не интересовали. Он мне объявил, что я ему надоела, и положил на стол тысячу долларов на тот случай, если родители меня на порог не пустят. Чтобы квартиру снять...
Она не удержалась и разрыдалась.
Я быстро подвинул ей недопитый сок и забормотал привычные утешения. Юля сделала глоток и всхлипнула, вытирая нос ладонью. Я достал из кармана еще один чистый носовой платок и протянул ей.
– Спасибо, – сказала она глухим от слез голосом.
– Успокоились? Можно продолжать?
Она решительно кивнула и скомкала платок.
– Пистолет принадлежал Левицкому?
– Да. Ему подарил оружие вместе с разрешением какой-то начальственный придурок. Вацек его вылечил, уж не знаю от чего. Наверное, от сифилиса... Это давно было, года три назад.
– Вы знали, где он лежит?
– Ну, конечно! Я же там жила!
Я читал ее показания и добровольное признание, подписанное сразу после приезда милиции. Поэтому не стал пока расспрашивать о подробностях. По опыту знаю, что такие вещи гораздо проще рассказывать на свободе. Вот внесу залог, запасусь валерьянкой, тогда и поговорим.
– Никита Сергеевич, – нерешительно начала она, – можно вас попросить?
Я сделал ободряющий жест.
– У вас есть знакомый риэлтер?
Я немного удивился.
– Наверное, найдется, если поискать.
– Не могли бы вы снять для меня квартиру?
Я опешил. Подразумевалось само собой, что Юля до суда будет жить у себя дома. Мысль о том, что все настолько плохо, мне в голову не приходила.
– А как же ваши родители? – спросил я
