Искатель, 2002 №6 - Майкл Мэллори
— Да! — крикнул в ответ Джон, и к двери подошел еще один молодой человек, очень похожий на Филлипа, но совсем еще юный и гораздо менее суровый на вид, чем его брат (несомненно, брат). Вероятно, ему не было еще и двадцати лет.
— Отец часто вспоминал вас, — сообщил юноша. — Добро пожаловать.
— Что это значит, Эдвард? — сердито осведомился старший брат, но, прежде чем похожий на трепетную лань отрок успел ответить, из глубины дома опять донесся голос:
— Господи, да закройте же дверь! Тут холодно как в амбаре!
И появился третий брат, внешне неотличимый от Филлипа, его точная копия, если не считать болтавшихся на носу очков.
Переступив порог, Джон тотчас вручил Филлипу письмо, и тот угрюмо изучил его, после чего спросил:
— Когда вы это получили?
— Третьего дня, — ответил Джон.
Близнецы переглянулись.
— Ну и шуточки, — бросил очкарик.
— Да уж, — откликнулся Филлип. — Ну ладно, раз вы здесь, нам, наверное, следует соблюсти приличия. Я — Филлип Мэндевилл, а это мои братья, Чарльз и Эдвард. Честно говоря, я немного озадачен этой запиской.
— Возможно, ваш отец сумеет внести ясность, — сказал Джон. — Могу ли я увидеть его?
— Боюсь, что нет, — ответил Филлип. — Отца похоронили две недели назад.
— Две недели назад? — воскликнул Джон. — Но как же тогда я мог получить…
— Я тоже хотел бы это знать, — сказал Филлип.
— Это я послал письмо, — сообщил Эдвард Мэндевилл. — После смерти отца я нашел его на столе и опустил в почтовый ящик.
Это простодушное признание так разозлило и раздосадовало Филлипа, что я на миг испугалась, как бы он не ударил своего младшего брата.
— Ты же помнишь, как отец отзывался о докторе Уотсоне, Филлип, — словно оправдываясь, продолжал Эдвард. — Тебе ли не знать, что он читал и собирал рассказы доктора о Шерлоке Холмсе. Отец знал, что его хотят убить, и нуждался в помощи!
После этого утверждения Филлип едва не взревел от досады и злости.
— Никто не хотел его убивать! — гаркнул он. — Отец умер от естественных причин!
— Мотор заглох, — доверительно сообщил нам Чарльз и для наглядности похлопал себя по груди.
— Но я неоднократно беседовал с ним, — не унимался Эдвард. — Отец был убежден, что его пытаются отравить.
— Убежден. Вот именно, Эдвард! Убежден! — вскричал Филлип. — Ты же знаешь, что последние несколько месяцев отец был не в себе, воображал Бог знает что.
— Да, да, верно, кухарка говорит, что он даже сделал ей предложение. Каково, а? — подал голос Дженкинс, и Филлип бросил на него тяжелый укоризненный взгляд.
— Что ж, извините за вторжение, — сказал Джон. — Пожалуй, нам лучше уехать и не нарушать скорбного покоя этого дома.
— Уехать? — простонала я. — Сейчас? Джон, я просто не выдержу еще одного свидания с поездом. Только не сегодня.
— Тогда заночуем в деревне, — решил Джон. — Тут есть какая-нибудь гостиница?
— Филлип, — сказал Эдвард, — это я виноват. Они приехали из-за меня, и я буду чувствовать себя мерзавцем, если мы выпроводим их. Неужели нельзя хотя бы предложить им ночлег?
— А где, Эдди? — сердито спросил Чарльз. — Комната для гостей уже занята.
— Зато отцовская спальня свободна.
— Отцовская спальня? — в один голос вскричали близнецы.
— Не выгонять же их в такую ночь!
— Ну, что ж, — со вздохом молвил Филлип и вполголоса добавил:
— Хотя едва ли можно представить себе более неподходящее для приема гостей время. Дженкинс, затопите камин в отцовской спальне. А я попрошу кухарку собрать ужин. — С этими словами Филлип резко повернулся и чеканным шагом отправился на кухню.
— Знаешь, Эдди, а ведь ты щедро наделен даром осложнять людям жизнь, — заметил Чарльз, после чего последовал примеру брата и тоже удалился.
— Стало быть, мне придется самому показывать вам комнату, — сказал Эдвард и попросил Дженкинса внести в дом чемоданы.
Шествуя к дубовой лестнице с широкими перилами, мы прошли мимо столовой, где стоял длинный стол, накрытый явно не к трапезе, разве что в этом доме было принято ужинать при черных свечах. Шторы на окнах были плотно задернуты, а позади стола громоздился большой деревянный шкаф, в котором я сразу признала кабину медиума, потому что видела точно такую же на журнальной фотографии. В столовой шли приготовления к спиритическому сеансу! Должно быть, Эдвард заметил мое изумление. Он сказал:
— Боюсь, мой братец Чарльз пристрастился к общению с призраками. Лично я считаю, что это безнравственно. Прошу сюда.
Комната, в которую ввел нас Эдвард, была куда лучше любого гостиничного номера в Британской империи. Громадная кровать, резной камин, в котором Дженкинс быстро развел огонь; картины и гобелены на стенах. Как только слуга удалился, Эдвард проговорил:
— Я должен извиниться за своих братьев. Я и представить себе не мог, что Филлип так поведет себя.
— Почему вы отправили письмо? — спросил Джон, вешая пальто на спинку кресла у очага. — Ведь ваш отец был уже мертв.
— Что бы там ни думали мои братья, я уверен, что отца убили, — ответил Эдвард. — Я на несколько лет моложе Филлипа и Чарльза. Они не были так близки с отцом. Он не лгал и не заблуждался. Отец знал, что его пытаются отравить, но ничего не мог сделать.
— Господи, — пробормотал Джон.
— Я знаю, что вам доводилось расследовать преступления, доктор Уотсон, — продолжал Эдвард. — Отца уже не спасти, но я молю Бога, чтобы его убийца был изобличен.
— Как вы думаете, зачем кому-то понадобилось убивать его? — спросил Джон.
— Не знаю, — ответил мальчик.
— Наследником вашего отца станет Филлип? — поинтересовался Джон, словно прочитав мои мысли.
— Мы думаем, что да. Он ведь старше Чарльза, пусть и на несколько минут. Они двойняшки. Сложность в том, что мы не можем найти завещание отца. Так говорит Чарльз. Филлип перевернул тут все вверх дном, а Чарльз проводит эти отвратительные… — Он умолк. Казалось, Эдвард не мог заставить себя произнести это мерзкое слово.
— Дайте-ка сообразить, — вмешалась я. — Чарльз пытается вызвать дух отца и таким образом узнать, где лежит завещание?
Эдвард кивнул.
— Да. Вот зачем он притащил в дом эту женщину, которая величает себя мадам Оуида. Она-то и заправляет на этих нечестивых сеансах.
— Что там происходит, Эдвард? — спросила я.
— Понятия не имею, — ответил он. — Я считаю эти сеансы глумлением над памятью отца и не хожу на них.
— Чем это ты забиваешь головы нашим гостям, Эдвард? — спросил Филлип Мэндевилл с порога. Неизвестно, как долго он стоял в дверях, слушая нас.
— Я просто пожелал мистеру и миссис Уотсон доброй ночи, — смущенно ответил мальчик и, кивнув нам, выскользнул из комнаты.
— Вы уж его извините, — сказал Филлип. — Смерть отца стала тяжким ударом для всех нас. Я
