Маленькая жестокая правда - Дженнифер Линн Барнс
– Ребенка, – напомнила я, – которого не существует.
Именно в этот момент мы подошли к порогу детской. Я думала, что ситуация с «беременностью» Грир уже достигла пика абсурдности, но, увидев раскинувшуюся передо мной детскую страну чудес, поняла, что ошибалась.
– Тут словно единорог наблевал. Товарами из «Поттери Барн Кидс» [8]. – Кэмпбелл, как всегда, была такой душкой.
– Чудесная детская, – поправила ее Лили.
И это правда. Комната была полностью обставлена мебелью, включая антикварную лошадку-качалку, мобиль, шторы на окнах и картины в рамках над кроваткой. Стены были выкрашены в бледно-голубой цвет. Пеленальный столик тоже уже был укомплектован всем необходимым.
– Грир ведь знает, что на самом деле у нее не будет ребенка, да? – сказала я.
Сэди-Грэйс поднялась на цыпочки – верный признак того, что она нервничала.
– Наверное?
Я чувствовала, что осталось совсем чуть-чуть до rond de jambe [9].
– Ты должна сказать своему отцу правду, – в очередной раз повторила Лили.
– Но он так счастлив из-за ребенка…
– Забудьте о Грир. – Терпение Кэмпбелл лопнуло, и она больше не могла притворяться, что ее заботят детская, «ребенок» или семейная драма Сэди-Грэйс. – Кто-нибудь хочет узнать, что мне удалось выяснить о Леди Королевского озера?
Совсем не этого я ожидала, когда Кэмпбелл предложила нам подняться сюда.
– О ком? – переспросила Лили.
– Так люди называют останки, которые мы нашли. Леди озера. Понятное дело, что это женщина, – Кэмпбелл вошла в детскую и встала к нам лицом, как актриса на театральных подмостках. – В полиции считают, что кости вынесло на поверхность из-за штормов. Я слышала, что останкам около двух десятилетий.
Кэмпбелл перехватила мой взгляд.
– Женщина, – повторила она. – Погибла примерно двадцать лет назад.
Только через мгновение до меня дошло, на что намекала Кэм. Двадцать лет назад Ана Гутьеррес уехала из города. Ее семье ничего о ней не известно. В интернете о ней тоже нет никакой информации.
– Я что-то упускаю? – спросила Лили, переводя взгляд с Кэмпбелл на меня.
– А что ты можешь упустить? – невинным голосом спросила Кэмпбелл, прекрасно зная, что этот тон еще больше подстегнет интерес Лили. – Ну, кроме моего брата, конечно, который за последние две недели навещал тебя всего пару раз.
– Откуда ты узнала про тело? – спросила я Кэмпбелл, избавляя Лили от необходимости придумывать достойный ответ.
Кэм начала теребить кончики волос.
– Местное управление шерифа пытается сохранить расследование в тайне, но это же захолустное захолустье, а так как моя семья вынуждена жить на озере на постоянке, я не преминула воспользоваться случаем и завела новых друзей. Среди помощников шерифа.
Я ждала, пока до Лили дойдет, что у Кэмпбелл есть другие причины проявлять повышенный интерес к расследованию, кроме нашего прямого участия в обнаружении тела. Но она, похоже, не поняла этого. Не сказав Кэмпбелл больше ни слова, Лили отвернулась и подошла поближе к одному из окон, чтобы рассмотреть декор.
Видимо, замечание Кэм об Уокере задело ее по-настоящему.
– Приятная ткань, – прокомментировала Лили, дотрагиваясь до занавесок. – А тема оформления? – В стиле истинной Тафт она сама же ответила на свой вопрос. – Геометрические формы. Да, получилось очень элегантно.
– Я хотела слонов, – ответила Сэди-Грэйс. – И возможно, жирафов, но Грир сказала…
– Что ее беременность – это просто спектакль? – подсказала я.
– Тебя сейчас только это волнует? – зашептала мне в затылок Кэмпбелл, встав у меня за спиной, чтобы остальные не услышали. – Ничего, что мы, возможно, нашли останки девушки, которую обрюхатил мой отец?
Да, семья Аны ничего о ней не знала, но это не означало, что она пропала. И все равно, у меня свело живот, а к горлу подступила тошнота. Что, если Кэмпбелл права?
Женщина, умершая двадцать лет назад.
– Сойер, – Лили смотрела в окно. Она повернулась ко мне с таким видом, как будто ее ударили под дых. – Знаешь, кого я только что видела на дорожке у дома?
Я была уверена, что она снова сама ответит на свой вопрос.
И Лили меня не разочаровала.
– Твою маму.
Глава 14
После своего Бала дебютанток я не раз думала, что, если бы моя мама была честна со мной, я смогла бы принять те поступки, которые она совершила в моем возрасте, какими бы безрассудными они ни были. Но она солгала мне. Было трудно не чувствовать себя одной из тех, кем Элли Тафт манипулировала, кого ввела в заблуждение и использовала.
Глядя на дорожку, ведущую к дому, я думала о том, что не хочу с ней разговаривать, не хочу ее видеть.
Так почему же я выскочила из детской и побежала к лестнице? Раздался звонок в дверь. Я спустилась как раз в тот момент, когда Грир открыла. И застыла, увидев, кто стоит на пороге.
– Грир! – пропела моя мама. – Выглядишь потрясающе! И почти не поправилась. Если бы не этот животик, я бы поклялась, что ты вообще не беременна!
Как тонко, мам! Как деликатно!
Словно прочитав мои мысли, мама повернулась ко мне. Я видела, что она готова сказать мне что-то, как слова уже почти сорвались с губ… но ей помешали.
– Элли. – Рука Грир еще крепче вцепилась в дверь, но она не закрыла ее.
Никто не посмел бы захлопнуть дверь перед носом одной из дочерей Лилиан Тафт, тем более в присутствии свидетелей.
Моя мама выросла в этом мире. Правила игры были прекрасно ей известны, и тем не менее, передвигаясь по гостиной и болтая с остальными гостями, она старалась не упускать и меня из виду. Когда вечеринка переместилась в «Большой зал» (так называли эту комнату в семье Уотерс), она все-таки подошла ко мне и заговорила:
– Отлично выглядишь, Сойер. Счастливой.
Счастливой? Она решила, что я выгляжу счастливой? Не из-за ее ли присутствия? Или может, потому, что она переспала с дядей Джеем Ди? Или потому, что недавно обнаружила останки двадцатилетней давности?
Я даже не смогла придумать подходящий ответ.
Мебель из Большого зала была убрана и заменена столиками с восьмиугольными столешницами, сервированными разномастным фарфором. Я краем уха услышала, как Грир рассказывала гостям, что этот сервиз принадлежал ее матери, тот – ее бабушке, а, ой, этот принадлежал прабабушке Уотерс.
Зачем ты здесь, мама? Что тебе нужно?
Моя мать села за стол с фарфором, принадлежащим Уотерсам, и выжидающе уставилась на меня. Прежде чем я успела решить, присоединиться к ней или
