Забыть о девочках - Жаклин Баблиц

«Пишу везде, где только могу, – так начинается объявление некой Сез Хокинг. – Спустя пятнадцать лет я пытаюсь организовать встречу всех тех, кто в детстве, в 1995–1996 гг., ездил по обмену в Штаты. Кто-нибудь знает, где можно найти…»

В списке имен, приложенном Сез к объявлению, Энни Уитакер нет. Но за этим первым постом следует еще около десятка ответов, в которых люди добавляют себя и расспрашивают о других.

Рут замирает. Еще раз перечитывает один из последних комментариев.

«Кто-нибудь в курсе, что с Розанной Уитакер? Летел как-то вместе с ней из Окленда в Л. А. Интересно, удалось ей пробиться на Бродвей?»

«Ты в лесу живешь, бро?» – откликнулась некая Кэт Мелоун.

«Нет, всего лишь в Аризоне», – отозвался Клинтон Браун, сопроводив реплику множеством вопросительных знаков.

«Тогда вот тебе», – ответила Кэт и прикрепила ссылку на статью за 2009 год.

Если откровения о прошлом Эмити Грин показались Рут шокирующими, то подготовиться к тому, что происходило в жизни еще одной взращенной Итаном Джули Джордан, ей не поможет ничто.

Через год после возвращения из поездки по студенческому обмену Розанна «Энни» Уитакер действительно вышла замуж за убийцу.

Или за человека, который им стал.

В 2009 году Питера Малвэйни, в браке с которым Энни прожила двенадцать лет, арестовали по обвинению в чудовищном двойном убийстве в их родном городке Марама-Ривер в Новой Зеландии. Дочерям Питера, местного фермера, было всего восемь и одиннадцать лет, когда он убил их нянь – Келли Паркер и Николь Морли – на берегу реки с тем же названием, что и населенный пункт. Если верить многочисленным новостным сообщениям того времени, преступление глубоко потрясло жителей этого провинциального городишки, расположенного на западном побережье Северного острова Новой Зеландии. И Рут понимает почему. Убийства совершены жесточайшим образом. Питер придушил семнадцатилетнюю Келли, а когда ее двоюродная сестра Николь, которой недавно исполнилось четырнадцать, попыталась вмешаться, он несколько раз ударил ее камнем до потери сознания, а потом утопил обеих в реке, привязав к телам груз. Убийство и без того зверское, но обнаруженные позже дневники Келли убедительно свидетельствовали о том, что этот тридцатидевятилетний женатый мужчина насиловал девушку в течение минимум двух лет до ее гибели (хотя некоторые журналисты упорно называли их отношения «интрижкой»).

О таком преступлении в Штатах обязательно сняли бы телефильм, но жителей новозеландского городка Марама-Ривер оно, похоже, сплотило. После суда, приговорившего Питера Малвэйни к пожизненному сроку, эта история будто канула в небытие. Несмотря на все старания, у Рут не получается найти практически ничего о Питере и девочках.

Зато она нашла Энни Уитакер.

Хоть сейчас жена преступника, осужденного за двойное убийство, носит имя Роза Малвэйни, Рут уверена: она точно одна из Джули Джордан Итана Освальда. Ушла былая стройность, волосы посветлели, и живет эта женщина в девяти тысячах миль от Хобена, но на нескольких фотографиях семьи Малвэйни того времени, когда новость о преступлении все еще муссировали в СМИ, у взрослой Энни – то есть у Розы, поправляет себя Рут, – та же принужденная улыбка и тот же взгляд распахнутых глаз, как на ее школьных снимках.

Она совершенно не похожа на яркую и темпераментную Эмити Грин. Но, судя по всему, обе, выучившись у Итана Освальда, выбрали отношения с душегубами. Факт настолько очевиден, что Рут не в силах полностью его осознать. Даже если бы одна из воспитанных Итаном Джули Джордан выросла и вышла замуж за убийцу, это уже было бы поразительно.

Но две!

– Мой папа всегда говорил: не ставь телегу впереди лошади, – замечает Бет, касаясь дрожащей ладони Рут.

Она даже не заметила, что девочки вернулись.

– Ты исходишь из предположения, что у этой Розы были такие же отношения с Итаном, как у Эмити, – продолжает Бет. – Мы не знаем этого наверняка.

– Можно спросить ее саму, – язвит Рея, – а не включать Нэнси Дрю по любому поводу.

Бет бросает на нее взгляд, и Рея передергивает плечами.

– Уж теперь-то Рут точно разберется во всем этом дерьме. В кои-то веки у нее реальные свидетели, – девушка взмахивает рукой, – а не мертвячки вроде нас.

В девять вечера звонит Эмити.

– Я заходила к тебе в бар, – тяжело дыша, говорит она. – Но мне сказали, что сегодня ты не работаешь.

Звучит почти как обвинение.

– Ну так вот, – продолжает она, – я сейчас неподалеку от тебя. Может, пойдем выпьем чего-нибудь?

– Эмм…

Рут все еще в трениках и футболке, в которых несколько часов назад гуляла с Ресслером. И даже до сих пор не почистила зубы. В основном потому, что искала информацию о Розе Малвэйни, хотя так ничего и не нашла.

Ей приходит в голову мысль спросить у Эмити, не упоминал ли Итан в своих письмах об Энни Уитакер. А потому она соглашается, решив, что это, как минимум, порадует Рею. Если Рут не изменяет память, у Нэнси Дрю не было привычки опрашивать своих информаторов за выпивкой в баре.

Они встречаются у забегаловки в двух кварталах от дома Рут. Около входа стоит какой-то старик в бейсболке «Янкиз», у его ног – собака, на вид еще старше хозяина, и Рут тут же жалеет, что не взяла с собой Ресслера. Не то чтобы ей нужна защита от Эмити, но как-то странно осознавать, что она согласилась встретиться на условиях, поставленных этой женщиной.

Эмити уже сидит у барной стойки в белой мужской рубахе, надетой как платье, и потягивает какой-то темный напиток.

– Бурбон, – говорит она Рут, кивнув на бокал, и подается вперед для приветственного объятия.

Из ее рта несет кислятиной – как от тряпки, которыми в «Суини» протирают столы.

Они знают друг друга недостаточно близко, чтобы интересоваться, пьяна ли она, но, видимо, дело обстоит именно так. «Что я тут делаю?» – спрашивает себя Рут, усаживаясь рядом с Эмити на шаткий барный табурет.

– У меня есть кое-какие мысли насчет Эрика, – говорит Эмити, заказав обеим по бокалу. – Можешь записывать, если хочешь.

Вот еще одна прекрасная возможность выложить все начистоту. Сказать, что Коултер ее совсем не интересует. Но Рут снова не может заставить себя сознаться. По крайней мере, не перед пьяной Эмити, которая, похоже, жаждет излить душу.

Поэтому Рут откладывает свои вопросы об Освальде и Энни, включает голосовые заметки и кладет телефон на заляпанную барную стойку, успокаивая себя тем, что так бы и поступил настоящий дознаватель.

Пусть свидетель все расскажет сам. Разве