Красный Нарцисс - Елена Анатольевна Леонова
— И ещё в кармане бездомного найдена непонятная записка, — добавил Синицын. — На ней ряд цифр. Подумали, код от камеры хранения на вокзале или домофона, но мимо.
Саблин откинулся на спинку кресла. Зимнее утро обещало быть долгим и тяжёлым.
— Ладно, — сказал он. — Молодцы. Хорошую работу провели. Я просмотрю оба дела подробнее, а дальше решим, как быть. Возможно, тут действительно бытовуха, а в подобных случаях мотив, как правило, отсутствует.
Лейтенанты кивнули и вышли. Следователь опять посмотрел на гору бумаг на столе. Теперь к ним прибавилось два новых дела. Он закурил и принялся за изучение материалов.
Глава 22. Москва. Воскресенье. 20.15
Кабинет тонул в полумраке. За окном давно стемнело, город затих, но для Саблина этот день казался бесконечным. Два новых убийства, словно чёрные кляксы, легли на его стол, пока он был в отпуске. Бездомный, найденный в арке жилого здания, и дворник, убитый в собственной квартире. Два совершенно разных человека, две жизни, оборванные жестоко и внезапно.
Майор перебирал фотографии с мест преступлений, читал протоколы допросов, изучал заключения экспертов. В голове крутились обрывки фраз, деталей, зацепок. Что-то не складывалось в единую картину и ощущалось странным, выбивающимся из общей канвы.
Поздний вечер принёс с собой не только напряжение после длинного дня сидения за столом, но и первые проблески понимания. Какие-то едва уловимые связи между преступлениями. Но пока это были лишь догадки, зыбкие и неуловимые.
Во-первых, сразу бросилась в глаза локация инцидентов. Убийства совершены в одном районе и недалеко от полицейского участка. Странно? Да. Но не подозрительно. Во-вторых, и в деле бездомного, и в деле дворника фигурирует неизвестный мужчина. Его описание, в принципе, можно считать похожим — прилично одетый. Однако этот факт скорее «пометка на полях», нежели реальная улика. И, в-третьих, самое главное, оба мужчины были малообеспеченными, оказавшиеся за пределами нормальных условий жизни, в сложном и тяжёлом слое общества. А то, что убили их буквально одного за другим, наводило на неприятные мысли.
Тем не менее, несмотря на появившиеся сомнения, следователь понимал, что отбрасывать простое и очевидное нельзя. Версии с бытовыми конфликтами, с внезапной вспышкой агрессии оставались главными. Бездомный мог стать жертвой пьяной драки, дворник — случайной ссоры. Но что-то внутри Саблина противилось этой простоте.
Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на время в мобильном. Девятый час.
— Пожалуй, на сегодня хватит, — пробормотал он, вставая и начиная собираться домой.
Выйдя из отделения на улицу, майор закурил на холоде. Приятно ощущать мороз после целого дня в душном кабинете.
У входа в участок были припаркованы дежурные машины, и Саблин заметил Антона. Тот моментально направился к следователю.
— Добрый вечер! — сказал Ярохин. — Подвезти, товарищ майор?
— Да нет, спасибо. Я прогуляюсь до метро.
По дороге домой Саблин продолжал вертеть в мыслях улики и версии, но ничего нового на ум не шло. Поднимаясь на лифте к своей квартире, он чувствовал усталость, накопившуюся за долгий день, и мечтал о горячей еде и тишине своей квартиры.
Вставив ключ в замок, он толкнул дверь и вошёл. Щелчок выключателя, и небольшое пространство квартиры наполнилось тусклым светом.
И тут Саблин замер.
На полу, прямо посреди прихожей, лежал конверт.
Ярко-красный, вызывающий, он словно кричал о себе в полумраке.
Следователь несколько секунд просто стоял, не в силах пошевелиться. В голове проносились обрывки мыслей, тревожных и сумбурных.
Красный конверт.
Точно такой же он нашёл несколько дней назад на даче у Филиппа. Тогда майор отмахнулся, решив, что это какая-то шутка, детская выходка, даже посмеялся, предположив, будто на участках так проводит время ребятня, запугивая и интригуя дачников.
Но теперь… Теперь очевидно другое. Конверт был предназначен для него.
Саблин медленно сделал шаг вперёд. Каждый мускул его тела напрягся, по спине пробежал холодок, а в висках запульсировала кровь.
Майор присел на корточки, стараясь не прикасаться к конверту.
Красный цвет казался зловещим, почти кровоточащим. Следователь внимательно осмотрел его. Никаких надписей, никаких опознавательных знаков, как и в прошлый раз. Просто идеально гладкий, пугающе яркий прямоугольник.
Саблин дотянулся до пакета, лежавшего в прихожей у вешалки, и надел его на руку, чтобы не оставить отпечатков.
Внутри нарастало давящее предчувствие беды. Следователь догадывался, что перед ним — не просто шутка. Это послание.
Сглотнув пересохший комок в горле, майор решительно схватил конверт. Он поднялся, держа его перед собой. Скинув ботинки, Саблин прошёл в комнату к столу. Медленно, стараясь не повредить содержимое, он вскрыл конверт. Сердце бешено застучало в груди.
Внутри лежал белый плотный лист бумаги, где крупным, угловатым почерком было написано:
«Зацепившись хвостиком,
Коза свалилась с мостика.
Сложно вам со мной играть.
Когда правил не понять».
Положив конверт на стол, Саблин быстро вытащил из пальто мобильный и набрал номер.
Глава 23. Московская область. Воскресенье. 21.45
В окнах дачного домика горел тёплый, уютный свет, словно маяк среди бушующей белой метели. Стол в комнате напоминал поле битвы, где сражались прошлое и настоящее. Книги, раскрытые на самых разных страницах, громоздились друг на друге, будто баррикады. Компьютер с мерцающим экраном отображал сложные символы и таблицы. А в самом центре этого хаоса, под тусклым светом настольной лампы, лежали копии текстов с древних свитков.
Филипп, нахмурившись, склонился над ними. Он пытался прорваться сквозь завесу веков, расшифровать текст, написанный на древнем набатейском языке. Фразы, словно призраки, ускользали от него, не желая раскрывать свои значения.
Писатель перебирал словари, сравнивал символы, сверялся с грамматическими таблицами. Но пока всё было тщетно. Набатейский язык оказался крепким орешком, не поддающимся с наскока.
Смирнов вздохнул, откинулся на спинку кресла и потёр уставшие глаза. Он чувствовал, что это долгий и кропотливый труд. Но также понимал: за сложными письменами скрывается история, которую должен узнать. История о древнем народе, возможно, о его культуре и жизни. И он не отступит, пока не решит эту загадку, пока не заставит древние свитки заговорить.
Филипп снова склонился над столом, вооружившись терпением и упорством. Ночь обещала
