Призрак Мельпомены - Лора Перселл

После этого мне уже не удалось собраться с силами, чтобы рассказать ей, как шеф увивался за Лилит.

– Может, все это вполне безобидно, – убеждала меня Доркас тем же вечером, когда остальные уже уснули.

Я тихо усмехнулась со своего кресла.

– Значит, не так уж безобидно. Но ты же понимаешь, о чем я. Лилит может дергать вашего шефа за ниточки, не имея серьезного намерения с ним спать.

Это походило на правду, но все равно было мне не по душе.

– Надеюсь. И надеюсь, что Лилит не беременна. Может, миссис Дайер и эксцентрична, и впадает в крайности, но она добрая. Мне не хотелось бы видеть ее сломленной и униженной, как… – я осеклась.

Доркас плохо помнила то время, когда от нас ушел па. Ей было только пять или шесть лет. Мы с Грегори уже понимали, что происходит, и видели, как убивалась мама. Я никогда не забуду ее, такую одинокую, с большущим животом. Мы не высказывали этого вслух, но втайне считали, что нога Берти получилась изуродованной из-за этого потрясения. Она была так уязвлена папиным поступком, что это повредило малышу, которого она носила.

– Держи рот на замке, пока не разберемся с ногой Берти, – посоветовала мне Доркас. – Расскажешь миссис Дайер всю правду потом. Узнав про эту женщину, она тут же выбежит прямо на сцену. Для нас лучше, чтобы она сохраняла здравомыслие и сначала помогла нам с лечением.

Совет был весьма разумным. Я, не мигая, смотрела в скудно освещенную комнату. Филип похрапывал, обняв одной рукой Берти. Это был мой мирок, мои родные, которых я должна была защитить. Не стоило рисковать их благополучием ради одной богатой леди, которая вышла замуж за недостойного человека.

– Ты права, – прошептала я. – Ты права. Я не стану ей говорить. Пока.

Глава 5

Пусть из меня получилась плохая шпионка, но справиться хотя бы с работой костюмера я была намерена. Моей миссией стало получение мерок Лилит.

Мы с Сайласом спускались из костюмерной в гримерные ко времени, когда актеры должны были вернуться с репетиции. Я намотала мерную ленту на руку, как боксер забинтовывает костяшки пальцев перед боем.

– Что‑нибудь посоветуете? – спросила я у него.

Сайлас пожевал ус.

– Милая моя девочка, я одеваю Энтони сколько себя помню. Этот человек кроток, как агнец. Мне просто никогда не приходилось работать с такими сложными людьми, как… она.

Он еще не закончил говорить, а актеры уже появились в конце коридора. Рука Лилит покоилась на согнутой в локте руке аристократичного мужчины с квадратным подбородком, который, по-видимому, и являлся Энтони Фростом. Остальные актеры шли за ними, как гости на свадьбе за женихом и невестой. Лилит обаятельно улыбалась, глядя снизу вверх на своего главного партнера по пьесе. В нем совсем не было того чванства, что присутствовало у шефа. Энтони опустил глаза, по-видимому, польщенный или даже сконфуженный честью, которой был удостоен. Потом он заметил костюмеров. И порозовел.

– Добрый день. Не ожидал увидеть вас так рано, старина.

– Ясное дело.

Энтони осторожно высвободился из захвата Лилит.

– Эти костюмы целая проблема, не так ли? Кажется, у меня не получается от недели к неделе удерживать толщину талии без изменений. Что у нас сегодня, мой добрый друг? Снова расшитый серебром дублет с разрезом?

Сайлас кивнул, поглаживая перекинутую через руку вещь. Выражение его лица было напряженным, будто он не желал сболтнуть лишнего.

Лилит, глядя на меня, закатила глаза.

– А ты, я вижу, здесь для того, чтобы снова мучить меня своей мерной лентой. Что ж, делай, что хочешь. Я готова.

Такого я не ожидала. Меня почти расстроило, что она сдалась так легко, но дареному коню в зубы не смотрят. Я открыла дверь ее гримерной.

– Только после вас.

Эвридика спала. При появлении хозяйки она застучала хвостом по стене. Я закрыла дверь и принялась разматывать ленту. От запаха лилий мне уже становилось дурно.

– Встаньте, пожалуйста, смирно, мисс Эриксон. Мне нужно, чтобы вы расставили руки в стороны.

– Ты говоришь, как настоящий тюремщик. – Она разогнулась, перестав гладить собаку, но руки плотно сложила на груди. – Я могу сделать это и сама. Оставь свою ленту и листок там, и я исправно запишу все с точностью до дюйма. Клянусь.

Я запротестовала.

– Не говорите глупости! Это моя работа. Мне за это платят.

– В таком случае я делаю тебе одолжение. – Светильники мигнули. Лилит глянула на них. – Разве ты не собиралась что‑то предпринять, чтобы их починили?

Может, я теперь и не соберусь. Может быть, так и оставлю их, чтобы мигали дальше и раздражали ее.

– Позабочусь о лампах после того, как дадите мне себя измерить. Ну давайте же, довольно тянуть время. Или вам есть что прятать?

Лилит засмеялась, но получилось нервно и фальшиво.

– Разумеется, нет.

– Тогда встаньте и поднимите руки. – Она нехотя встала передо мной. Я обошла ее сзади, собираясь развязать шнурки на платье. – Нам надо определить, какое нижнее белье вы наденете под костюм, – сообщила я ей. – От этого будет зависеть, как он будет сидеть на вас. Если хотите, мы можем вшить в платье побольше косточек во время ваших перерывов на отдых.

– Я надену все то же, что и сейчас. И я тебе сказала, что готова и вся в твоем распоряжении, Китти.

Я резко дернула за шнурок.

– Меня зовут Дженни.

– Это возможно. Но у тебя есть коготки, и от одного твоего вида я покрываюсь мурашками. Так что кто же ты еще, как не кошечка Китти?

В другое время я бы вспыхнула, но сейчас прекрасно понимала, чего она добивается. Отвлечь, сбить с мысли. Это побудило меня еще быстрее снимать с нее одежду слой за слоем. Лилит была не из скромниц – в самом‑то деле, она ведь актриса; ее осторожность означала только то, что она определенно что‑то скрывает, и мне показалось, я знаю, что именно.

Я стянула с ее плеч платье, позволив ему соскользнуть на пол. Под ним у нее оказалась сорочка и туго зашнурованный жесткий корсет. Поверх в районе талии и груди она намотала нечто вроде бинтов. Она напомнила мне мумию из Британского музея.

– Что это такое?

– Это для сохранения силуэта, – оправдывающимся тоном пояснила Лилит.

Я приступила к измерению. Ноги у нее оказались полнее, чем я предполагала. На одной голени выступили сосудистые звездочки. Будь здесь миссис Дайер, она бы причислила эти несовершенства к ведьминским отметинам.

Лилит стояла как деревянная, когда я отпустила мерную ленту