Закон навязанных обстоятельств - Юлия Ефимова

Толкнув плечом Иванну, он направился к приехавшим московским специалистам.

Но в холле дома и правда его ждала странная компания, как сказала дочь, фрики. Худой и высокий молодой человек в ярко-лиловом пуховике внимательно рассматривал его портрет в полный рост, висевший на стене. Андрею очень нравилось, как его изобразил художник, единственное, черная борода, которую Андрей отпустил сразу, как только умер отец, под искусственным светом почему-то отливала на холсте синим цветом. При дневном же свете борода была, как и полагалось, черной. Чего только не делал Андрей, и менял лампочки, и даже люстру, думая, что это ее блики так играют светом, – ничего не помогало, лишь только включался искусственный свет, борода тут же становилась синей. Он даже думал снять портрет, но уж очень он на нем был величествен и похож на «него», это тешило самолюбие и не давало убрать картину в кладовую.

Второй мужчина был постарше, лет сорока, одетый не по погоде в пальто и кепи, сидел в кресле с закрытыми глазами и, казалось, спал. Третьей была женщина лет шестидесяти в объемной соболиной шапке и такой же шубе, она нервно ходила туда-сюда по большой прихожей и громко записывала голосовое сообщение.

– Доча, всё, – сказала она уже тише, увидев Андрея, – не делай мне нервы, тут за этим очередь.

По отдельности они были обычными людьми, но вместе действительно выглядели несуразно, словно кто-то нарочно объединил несовместимых личностей.

«Они мне не помогут, – подумал Андрей. – Надо что-то самому предпринимать».

Но вслух сказал другое:

– Здравствуйте, я вас ждал.

Глава 7. Эрик

Блокнот 3, страница 10

Мне снится один и тот же сон. Я плыву в бассейне, под водой, задержав дыхание.

Мои глаза открыты, я совершенно не чувствую дискомфорта от того, что не дышу. Мне это не сложно. Мне очень хорошо.

Но вдруг две сильные мужские руки вытаскивают меня из этого блаженства, и вот тут я начинаю задыхаться. Мои легкие разрываются, а голова очень сильно болит.

Счастье, когда я просыпаюсь быстро.

Эрик, 1998 год

Их оставили переночевать в доме.

– Странно всё это, мне кажется, хозяин что-то недоговаривает, – сказал Юлий, взглянув исподлобья на Эрика, и протянул ему три открытки, отданные им хозяином. – Детские картинки ему кто-то подбрасывает, так на них даже прямых угроз нет, стишки какие-то. Что он так перепугался-то? Ну давай, начальник, как там Вась Васич говорил, у тебя способности есть, блесни ими, а мы будем поражаться и восхищаться. Зоя Саввична, вы будете восхищаться? – спросил он у айтишницы, с которой, как показалось Эрику, он нашел общий язык.

– Я уже вся в восхищении, поэтому можете начинать быстрее. За меня никто не выспится, мне приходится это делать постоянно самой, и если смотреть на время, то по плану я уже должна видеть сон, где есть моя квартира, но в ней нет зятя. Счастливейший из снов, я вам скажу, и я не хочу на него опаздывать.

После того, как они проговорили несколько часов с хозяином дома в его кабинете, обнаружилось, что уже далеко за полночь, и искать гостиницу в маленьком городе, где всё закрывалось очень рано, проблематично.

– Оставайтесь, – все так же сухо, как говорил с ними весь вечер, предложил хозяин дома, – место найдется всем.

И правда, нашлось. Им выделили три спальни с отдельными ванными комнатами, как выразился хозяин, в восточном крыле дома. Усадьба номинально была поделена надвое огромным холлом-прихожей. Все домочадцы, а также кухня и гостиная-столовая находились в западном крыле, а вот восточное пустовало, оно было обустроено как раз для таких случаев.

Никого из домашних они не встретили по причине позднего времени, а в комнаты их провела некая Земфира. Домоправительница, повариха и горничная в одном флаконе – именно так представилась им пожилая женщина.

– Постель вам стелить не буду, потрудитесь сами, – бурчала она, разводя их по комнатам.

Когда скандальная экономка удалилась, Эрик предложил собраться в его комнате, чтоб немного обсудить услышанное и увиденное.

Конечно же, он заметил, что хозяин дома не в восторге от их компании, да что там, Эрик сам был немного расстроен. Закомплексованный выскочка Юлий, который только и может, что дергаться и глупо шутить, а также надоевшая уже своими присказками Зоя Саввична, непонятно зачем вообще им нужная, потому как Эрик и сам неплохо ориентируется в айти.

Он был несколько раздражен своими коллегами, но загадка ему неожиданно понравилась, и Эрик, в отличие от Юлия, верил хозяину и понимал, что здесь явно что-то не так, но не мог поспорить с Каем, что Андрей Андреевич недоговаривает.

– Если вы, Юлий Владимирович, смените тон, а вы, Зоя Саввична, наконец выйдете из сети, то можно пройтись по фактам и подытожить имеющуюся у нас информацию, а также определить наш план действий на завтра, – сказал он, расхаживая по комнате.

– А я никуда и не уходила, – ответила женщина. – Начинайте, Эрик, чем быстрее мы тут закончим, тем меньше мой зять будет счастлив.

– Давайте сначала по фактам, – сказал Эрик, по привычке встав перед ними, как профессор перед аудиторией. – Андрей Андреевич Аюшеев, предприниматель, пятьдесят лет. Родился и всю жизнь живет здесь, в славном городе Зима. Сразу, Зоя Саввична, наройте мне, чем этот предприниматель занимается. Немного нам дали на хозяина дома, что, кстати, странно. Написано, что он владеет самым большим фитнес-клубом. Я, конечно, не специалист, но если это его единственный актив, то живет наш Андрей Андреевич…

– Не по Хуану сомбреро, – подсказала Зоя Саввична, пока Эрик подбирал слова.

– Можно и так сказать, – не стал он спорить.

– Уже в процессе, – отозвалась она, не отрываясь от смартфона. – Отмечу, что хозяин хорош для пятидесяти лет. Подтянут, спортивен, ни одного седого волоска ни на голове, ни в его ухоженной бороде. Мой зять, хоть и моложе, выглядит намного хуже его.

– С ним в доме проживают, – продолжил Эрик тоном учителя, не замечая разглагольствований женщины, – родная сестра Иванна сорока лет, дочь Ангелина, которую домочадцы называют Геля, двадцати пяти лет, сестра первой жены Римма – ей, как и хозяину, пятьдесят.

– Первая жена скончалась двадцать четыре года назад, – как справку вставила Зоя Саввична, – через год после рождения дочери.

– Вы заметили, как тепло он о Римме отзывался? – вступил в обсуждение Юлий. – Сказал, что она всю