Игра в кости - Камилла Лэкберг
Наверное, поначалу все было понятно и просто. Локи ценил жизнь, свою и чужую. И решил преподать урок тем, кто этого не делает. Он нисколько не сомневался, что это правильно.
Но со временем Локи слишком подпал под влияние Тора, который стал использовать его в своих целях. Пока не превратил в одного из тех, кого Локи так презирал, – в того, кто не ценит жизнь.
Тор сподвиг Локи на убийство тысяч людей. Все это Локи осознал совсем недавно, как догадывался Винсент.
– Принц, – шепчет Вивиан. – Тебя обманули. Но мы с тобой. Твой отец…
Ее обрывает истошный рев, вырвавшийся из горла Локи.
Рев усиливается. Локи поднимает лицо к потолку, как волк. Или раненый ребенок. Звук эхом отражается от стен и разносится по туннелям. Юнни затыкает уши. Рев заполняет пространство подземелий, а потом вдруг обрывается.
Локи бежит прочь.
Ему не следовало уходить отсюда. Видимые оказались такими же невидимыми, как и те, с кем он жил в темноте, если не в большей степени. Локи обманывал себя в своем стремлении к нормальной жизни, к семье. Единственная семья, которая ему нужна, осталась здесь.
Ему не следовало уходить от них.
Принц бежит быстро и целеустремленно. Чтобы поймать его, полицейским понадобится хорошее подкрепление, которое наверняка уже в пути. Но для него сейчас главное – не оглядываться. Они заняты своим министром. А Принц сориентируется в подземельях и с закрытыми глазами. Он уже на полпути к следующей станции.
Он поверил Тору, когда тот сказал, что они как братья. Равны. Что у них общая кровь и предки, которые направляют и защищают.
Локи никогда не разделял любви Тора к дедушке Харальду. Но мог понять его в этом. Как отец, Руне совсем не походил на Бьёрна. Тор не знал, что такое родительская любовь. Что такое теплые объятья, пахнущие дымом и кожей. У Тора никогда не было отца-Короля.
Вместо этого Тора запирали в подвале, и он жил в темноте, худшей, чем та, в которой вырос Локи. Где компанию ему составляли только трофеи дедушки Харальда. Они напоминали Тору истории, которые рассказывал дедушка, о братстве, героизме и гибнущем современном обществе.
Тор тоже понял Локи. Выслушал его и оставил жить в большом доме.
Долгими ночами, когда Локи не мог заснуть и одиночество грызло грудь изнутри, как крыса Бустер, Тор слушал о том, как мать Локи прыгнула с моста. И никого не оказалось рядом с ней в последнюю минуту. Потом о глухом ударе в подземелье и папиной короне, которая, неповрежденная, отлетела в сторону.
Как невидимые устроили отцу достойное погребение, сварив тело и закопав кости в куче гравия.
В его маленьком теле скопилось столько гнева, что Локи ревел. А Тор ласково гладил его по спине. Папа не раз повторял, что жизнь – драгоценнейший из даров. А потом…
На станции «Родмансгатан» он продолжал бежать по путям. Люди на платформе показывали на Локи пальцами и кричали. Он делал вид, что не слышит. Быстро миновал станцию и снова оказался в туннеле.
Следующей была папина любимая, «Оденплан».
То, что предложил ему Тор, было попыткой выпустить наружу все, что скопилось внутри. Чтобы идти дальше, заодно преподать людям хороший урок. Научить ценить то, что у них есть. Когда эти люди стояли на мосту, они были невидимыми. Тор и Локи делали их видимыми.
Но все это оказалось ложью. Правду Локи впервые увидел в глазах Винсента.
Локи сразу почувствовал, что это правда, после стольких лет. Он был пешкой в чужой игре, правил которой не понимал. Тор не заботился о том, чтобы люди ценили жизнь. Он хотел навредить им и получить власть.
По крайней мере вначале его планы этим ограничивались. Но тьма в Торе разрасталась. Он все больше походил на дедушку.
Тора не волновало, скольких он убьет, чтобы установить мировой порядок Харальда. Тор думал только о власти. Он хотел стать Королем. Но Король любит людей, как и Принц Локи.
На самом деле Принца зовут не Локи, это имя дал ему Тор.
Он – Маттиас. Принц Маттиас.
Тор солгал ему. А папа был прав.
Земля завибрировала под ногами, и Принц замедлил бег. Он слышал голоса, усиленные эхом в туннелях.
Лампа замигала и погасла. Свет стал еще приглушеннее. Вдоль стен задвигались длинные тени. Земля вибрировала все сильнее, по мере того как Принц приближался к станции «Оденплан».
Он закрыл глаза и увидел их вдвоем, папу и маму.
Они танцевали на кухне, вокруг стола с клетчатой скатертью, окруженного потертыми стульями.
Они танцевали и смеялись, не сводя с него глаз.
Принц тосковал по ним. Вокруг мамы и папы разливалось сияние, как будто у каждого из них было свое солнце. Наконец они стали видимыми, навсегда.
И они звали его. На голове папы снова была корона. Таким Принц помнил его, когда папа бывал счастлив. Когда был Королем и правил миром.
Как же он скучал по нему! Легким, вибрирующим шагом он приближался к ним.
Когда Принц открыл глаза, увидел два огня. Таких ярких, что они сразу разогнали тьму. Громкий звук, похожий на фанфары, возвестил о коронации наследника.
Принц раскинул руки.
Он был дома.
Мина сидела рядом с Винсентом на скамейке в центре платформы. Она проигнорировала рекомендованный Юлией после событий в доме Тора медицинский осмотр. Просто переоделась и отправилась к Винсенту.
Врачи не нашли никаких серьезных повреждений ни у него, ни у Никласа. Бывшим пленникам Локи предложили успокоительное, которое Никлас принял с благодарностью. Винсент отказался, хотя и дрожал как осиновый лист.
– Извини, – сказал он Мине. – У меня явно превышен уровень адреналина и кортизола. Отсюда сердцебиение.
Мина положила руку ему на грудь. Винсент был прав, сердце колотилось как бешеное. Как и ее, впрочем.
Винсент нежно взял ее руку.
– Скоро все закончится, – продолжал он. – И все-таки не понимаю, как я мог неправильно истолковать сообщение? Это я должен был…
Он замолчал. Безлюдная станция выглядела как покои призрачного замка. Мина представляла себе разгневанные толпы наверху. Люди даже не догадываются, чем все могло для них кончиться.
– Интересно, что думает обо всем этом Тень? – спросил Винсент. – Неужели и этого ему будет мало.
– О чем ты?
Он задрал штанину. Вокруг щиколотки обвивалась черная ленточка.
– Здесь передатчик с микрофоном, – объяснил менталист. – Все это время Тень был со мной. Он все слышал. Похоже, сегодня я упустил последний шанс искупить свою вину. И освободить семью.
– Спасение половины города должно что-то для него значить. – Мина
