Дневник Кристины - Алексей Владимирович Сабуров

Неожиданно проявил себя Машин отец, хоть он и жил в своей новой семье уже лет десять и совсем не интересовался жизнью дочери до этого. Мама вечно твердила, что он экономит на алиментах, а как ей исполнилось восемнадцать, перестал давать денег совсем. Но как только папа узнал о внучке, то стал звать их к себе, сидел с Дашкой в выходные, чтобы Маша могла немного отдохнуть и заняться собой, подкидывал денег, еду и памперсы. Его помощь не была выдающейся, но позволила Маше выбираться из беспросветных будней и черной уверенности, что дальше все будет только хуже.

Именно в один из дней, когда Дашка оставалась с папой, она и встретила Никиту. С тех пор в жизни Марии все стало намного проще. Заплатила ли она за это? В семье каждый вносит посильный вклад.

Никита вечером, как обычно, смотрел сериал по телику.

– Досматривай и приходи. Я уже в спальню, – поцеловала она его в лоб.

Умылась, забралась под одеяло и устремилась к простой истории девушки, без закрученного сюжета, который сейчас должен быть у каждого сценария. Однако первая же строчка выбила ее из благостного состояния.

3 февраля

Алиса пропала!

Она не появлялась в институте со вторника. Мои звонки что в понедельник, что во вторник сбрасывала. Только эсэмэску прислала, что с ней все в порядке. Я, конечно, волновалась адски, но рассудила не лезть ей под кожу. Кто я Алисе по большому счету? С чего ей делиться со мной своими переживаниями? Только потому, что я оказалась один раз рядом, когда она была в шоке?

А сегодня ближе к вечеру позвонила вдруг ее мама, сказала, что мой телефон дали в институте, спросила, не видела ли я ее. Алиса дома не ночевала сегодня.

Блин, лишь бы она с собой ничего не сделала! Я, конечно, Алисе сразу позвонила, – может, боится телефон брать, а мне ответит. Но номер был недоступен. Написала эсэмэску. Но там и так висело несколько неотвеченных сообщений.

Что я только не передумала! Решилась позвонить Рокотову, ведь все с него началось. Может, он ее видел?

Тот ответил, что не видел ее с понедельника. Она ему не звонила и не писала. И ничего он про нее не знает. Мама Алисы ему уже звонила. Холодно так ответил. Струсил, предположила я.

Я думала весь вечер и поняла, что даже не представляю, чем могу помочь! Готова всем сердцем хоть на поиски пойти, хоть кровь сдать – только кликните! Но никто не зовет.

4 февраля

Еле вытерпела ночь и с самого утра позвонила Алисиной маме. Хоть спросила, как ее зовут, а то вначале от шока даже не подумала. Но Елизавета Петровна сама надеялась, что это я ей что-нибудь расскажу. Напуганный голос, новостей нет.

В институте разговоры только об Алисе. Но только я да Рокотов представляли, что произошло с ней в понедельник. Я зло поглядывала на него, всем видом показывала, что знаю: он виноват. В итоге он не выдержал и подошел в перерыве.

– Кристина, что ты смотришь на меня, как на врага народа?

– Слушай, я в курсе, что у тебя с Алисой произошло. Ты с ней поступил подло.

– Что она тебе сказала?

– Да все! Что было между вами и как ты ее использовал! Да еще как ни в чем не бывало флиртовал с ней на танцах.

– Я ей ничего не обещал.

– Она видела, как ты целовался с той курицей.

Я не смогла подобрать другого, более щадящего сравнения для Алисиной соперницы.

Я смотрела Саше прямо в глаза, мне стесняться было нечего. Надеюсь, мой взгляд пламенел яростным гневом. А вот его зрачки заметались. Он, похоже, не знал, что Алиса все видела.

– Это мое дело, – сразу закрылся он.

– Она из-за тебя убежала и на звонки не отвечала. Она точно тебе звонила и писала.

– Ничего такого не было, пойми!

Я не детектор лжи – определять, врет человек или нет. Махнула на него рукой.

Думаю, нужно рассказать Елизавете Петровне. Это, конечно, неправильно, это Алискина тайна. Но обстоятельства исключительные!

5 февраля

Договорилась и поехала к Алисе домой. Уже открыла было рот рассказать про Рокотова, как Елизавета Петровна ошарашила, что утром в милиции приняли заявление о пропаже. Оказывается, родители туда уже ходили еще 3 февраля, но там сказали зачем-то ждать трое суток. Милиция уже была, осмотрела комнату, порылась в компьютере. Какую-то надежду внушила, успокоила немного.

Я решила рассказать свои подозрения не Алисиной маме, а сразу в милиции. И перед родителями ее не подставлю, и более точно на вопросы отвечу. Спросила, какое отделение, и пошла.

Долго ждала, пока со мной поговорят. Мимо проходили задержанные в наручниках, пьяницы с разбитыми в кровь лицами; милиционеры сновали туда-сюда. Я и не думала, как в городе беспокойно, оказывается. Наконец вызвали к следователю. Молодой паренек. Ну, лет 25, кажется. Самому неопытному, что ли, дело дали?

Рассказала ему историю с Рокотовым. Он сильно заинтересовался. Взял его номер. Я попросила обязательно проверить, не звонила ли ему Алиса. Но следователь как будто обиделся на мои советы. Грозно сказал, что сам знает, что делать. Но поблагодарил, что пришла.

Но до вечера так ничего не изменилось.

6 февраля

Никаких известий. Ни о чем другом писать не могу. Да и не важно все. Даже аппетита нет.

7 февраля

Рокотов налетел на меня, как только увидел.

– Ты на меня в милицию заявление написала?

– А ты что, хотел в стороне остаться?

– Они приехали на бобике, увели меня под руки на глазах всей общаги! Да еще продержали в кутузке полдня. Допрашивали, сняли отпечатки, как у преступника. Подписку о невыезде взяли!

– А ты не понимаешь, что ты это заслужил?

– Тем, что не влюбился в твою Алису, что ли?

– Что, правда не понимаешь?

– В общем, прекращай на меня доносы строчить!

– А то что? Кончу, как Алиса?

Он махнул кулаком перед моим носом и в бессильной злобе пошел прочь.

А вечером мама дала мне газету «Уральский рабочий». Ошарашенно смотрю.

«Пропала еще одна девушка» – на первой странице.

Я ведь имела представление, что девушки исчезали уже больше года. Мы даже обсуждали это в институте. Но когда пропала Алиса – я как будто забыла об этом. Точно мой мозг в порыве заботы заблокировал эти