Искатель, 2001 №12 - Анна Витальевна Малышева

ИСКАТЕЛЬ 2001

№ 12

*

© ООО «Издательство «МИР «ИСКАТЕЛЯ», 2001

Содержание:

Анна МАЛЫШЕВА

ЗАДЕРЖИ ДЫХАНИЕ

Рассказ

Джон ЛУТЦ

ВЫСОКИЕ СТАВКИ

Рассказ

Владимир КОЛЫШКИН

ОДИН ДЕНЬ…

Рассказ

Олег СУВОРОВ

ЧЕТВЕРТАЯ СИММЕТРИЯ

Повесть

Игорь ГЕТМАНСКИЙ

НЕ СМЕЙ ОБИЖАТЬ СЛАБЫХ!

Повесть

МИР КУРЬЕЗОВ

СПИСОК ПРОИЗВЕДЕНИЙ

Анна МАЛЫШЕВА

ЗАДЕРЖИ ДЫХАНИЕ

Я пытаюсь подобрать слова, чтобы рассказать о том, что произошло. И тут же умолкаю. Я боюсь не того, что люди узнают о моем преступлении. Я боюсь… Самих слов. Главным образом, произнесенных вслух. Потому что никогда не знаешь, кто именно тебя слушает.

Когда я наконец уговорил жену поехать в гости к моему старому приятелю, на Урал, вещи она стала собирать с непроницаемым лицом. И потом все время, пока мы ехали в спальном купе на восток, пили красное вино и смотрели в окно на яркие, холодные осенние леса, она молчала. За двое суток жена произнесла всего несколько фраз.

Я на нее не сердился, потому что знал — Елена всей душой против этой поездки. Мне это было даже приятно, и сразу скажу, почему. Вот уже четыре года она была моей женой, но до этого считалась девушкой Петра — того самого человека, к которому мы отправились в гости. Я никогда не спрашивал, любила ли она его. Мне было достаточно знать, что теперь она любит только меня. И наверное, из нас троих одна до сих пор помнит о старых временах. Я все забыл, и Петр тоже. Иначе, зачем он нас к себе пригласил? Зачем?

Мы вышли на маленькой станции, не доехав до города километров сорок. Петр встретил нас на машине — изрядно забрызганном грязью армейском «уазике». Он обнял сперва меня, потом Елену. Сразу оговорюсь: я ничуть не ревновал. Я думал, что знаю этого человека. Поверить, что он может любить женщину, было невозможно — не зря же Елена с ним рассталась. Для него существовали только горы. Он ими жил, пропадал в них большую часть года, и в конце концов сам стал похож на выветрившуюся скалу из красного гранита. Твердое, шершавое лицо, пронзительные голубые глаза — как два ледника, рот — зарубка от ледоруба. Грубые, корявые, отмороженные во время какого-то опасного подъема руки. Потрепанный теплый спортивный костюм, щедро изукрашенный репьями и колючками. И разговоры — только о горах.

— Наконец-то увидите, как я тут устроился, — говорил он, увозя нас все дальше от станции. В небрежно вымытом окне промелькнул маленький, нищий городишко. Сонные бабы на рыночной площади, бледные худые дети, пьяный мужик с собакой на веревке. Через несколько минут мы выехали за город и стали медленно подниматься в гору. — Продал все, и не жалею. И квартиру, и дачу, и машину. Купил вот эту развалюшку, довел до ума. Лучше не нужно! Домик у меня малюсенький, но зато теплый. А вокруг-то, ребята… Вам понравится — увидите.

Мы поднимались все выше по плавному, на удивление гладкому серпантину. Над нами медленно, как тяжелая карусель, поворачивалась пологая гора, покрытая смешанным лесом. На дорогу косо сыпались розовые и желтые листья, небо было бледным и пронзительно-чистым. Петр опустил стекло, в салоне запахло хвоей, сыростью и ночными заморозками. Елена сидела на заднем сиденье, подняв воротник куртки, и молча смотрела в окно. С тех пор как она поздоровалась, ею не было сказано ни слова.

— Вы такие бледные, — заботливо говорил Петр, почти не глядя на знакомую дорогу. — Молодцы, что приехали! Я кое-что вам покажу. Не знаю даже, как и назвать… Это мое открытие.

— Новая вершина? — спросил я. Альпинизм давно стал для меня подростковой забавой. Я перестал ходить в горы с тех пор, как заработал ревматизм — в двадцать-то лет!

— Совсем наоборот, — радостно откликнулся Петр. — Это пещера. Лен, тебе не холодно? Закрыть окно?

Жена не ответила, даже не пошевелилась. Она сидела так тихо, будто ее и вовсе в машине не было. Но, оглядываясь назад, я всякий раз встречал ее напряженный, грустный взгляд. Как будто она чувствовала… Да что там — знала, что должно произойти.

Ехали долго. Я потерял счет склонам, на которые мы поднимались, с которых плавно съезжали. Помню только, что один раз дорогу перебежала линялая тощая белка. Петр коротко просигналил и пояснил:

— Они здесь почти непуганые, так и лезут под колеса. Тут и лоси есть. Ну, как вам дышится после Москвы?

И оглянулся назад. Я — машинально — тоже. Елена упорно смотрела в окно, и в этот миг она, со своими рыжими короткими волосами, бледным лицом и застывшим темным взглядом, удивительно походила на белку, едва не попавшую нам под колеса. Только пуганую белку. Затравленную. В этот миг я впервые пожалел, что уговорил ее поехать. Что не имеет значения для мужчин, связанных многолетней дружбой, то может больно ранить женщину. Все, что угодно, — воспоминания, слово, камешек из-под колес.

Петр, в самом деле, купил маленький дом. Это была серая бревенчатая избушка, ничем не огороженная, без хозяйственных пристроек, даже без бани. Я заметил, что к ней не подходили линии электропередач, и в самом деле — света в домике не оказалось. Петр, едва войдя в сени, зажег керосинку, которую сразу нашел на ощупь. Медовое пламя широко вытянулось, побледнело и застыло, прикрытое закопченным стеклом.

— Вы не пугайтесь — у меня все тут есть. И печь, и скважина с артезианской водой, — говорил он, занося в комнату наши вещи. — Это уже я пробурил, а раньше приходилось ходить на родник, на гору лезть. Запасы сделал — могу не спускаться в город несколько месяцев. Это на зиму, когда занесет дороги. Есть рация, на батарейках, и приемник. Вот телевизора нет, не обижайтесь. Да он тут и ловить ничего не стал бы — вокруг горы!

Елена медленно, будто неохотно расстегивала куртку. Казалось, она его