Горячий сезон - Александр Александрович Тамоников

— Почему ты так думаешь? — спросил Богданов.

— Потому что так меньше риска. Зачем им зря рисковать? Многие подводные пловцы-любители предпочитают выходить в море не с людных пляжей, а с каких-нибудь уединенных мест на побережье.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Богданов. — Никто не станет приставать к тебе с разными вопросами и советами. Никто не запомнит твоего лица…

— Командир, тебе не кажется, что ты противоречишь сам себе? — спросил Дубко. — То ты говорил, что диверсанты непременно будут стартовать с людного места, ничуть не таясь, а то утверждаешь, что они выйдут в море с какого-нибудь пустынного места. И как прикажешь тебя понимать? Ты уж как-то определись, что ли.

— Я и пытаюсь определиться, — ответил Богданов. — Перебираю варианты, чтобы вычислить самый реальный. По-моему, замыкаться на какой-то одной версии было бы неправильно.

— Оно, конечно, так, — согласился Дубко. — Да вот только как из множества вариантов выбрать самый правильный, вот в чем вопрос. Так и ошибиться недолго.

— Ну вариантов не так и много, — изрек Рябов. — Всего-то три. Первый: диверсанты выходят в море ночью. Второй: выходят днем, ни от кого не таясь. И третий: опять-таки выходят днем, но с пустынного места. Я ничего не упустил?

— Вроде ничего, — сказал Богданов. — Хотя и три варианта — это многовато. Попробуй-ка выбери из них один правильный! Тут и в двух-то запросто можно запутаться, не говоря уже о трех. А выбирать придется.

Дубко, Рябов и Терко переглянулись между собой. Последние слова Богданова о том, что придется выбирать, их насторожили. Они понимали: просто так Богданов таких слов говорить не стал бы.

— Ты что-то задумал? — осторожно спросил Дубко. — Ну так говори, облегчи свою душу. А заодно и наши души.

— Нам нужно доиграть эту игру до конца, — сказал Богданов.

— Об этом мы уже говорили! — нетерпеливо произнес Дубко. — И, сдается, пришли к единогласному решению с отсроченным битьем твоей физиономии. Так что не надо повторяться. Говори по существу, если тебе есть что сказать.

— Что ж, буду говорить по существу, так, как я понимаю ситуацию, — сказал Богданов. — Нам нужно вычислить точное место, откуда диверсанты выйдут в море. И знать точное время, то есть днем они намерены выйти или ночью. Потом устроить на том месте засаду, чтобы не дать им выйти в море. По возможности прихватить их всех, упаковать и в таком виде доставить нашим друзьям-морякам.

После этих слов Дубко, Рябов и Терко вновь между собой переглянулись.

— Хорошенькое дело, что тут скажешь, — хмыкнул Дубко. — С оптимистичными перспективами. Значит, засада и короткое победоносное сражение? Нет, я, конечно, не возражаю… если не считать нюансов…

— Говори о нюансах, — кивнул Богданов. — Обсудим.

— А нюансы таковы, — чуть помедлив, начал Дубко. — Нас четверо, их восемь. Мы безоружные, они с оружием…

— А для чего им в море оружие? — возразил Терко. — Только мешать будет.

— Ну не скажи! — выразил несогласие Дубко. — Хорошие пистолеты, которые могут стрелять под водой, вполне пригодятся. Мало ли что может ждать тебя в море? Как будто ты сам этого не знаешь.

— Знаю, — вынужден был согласиться Терко.

— Эти подводные пистолетики, между прочим, могут стрелять и на суше. А теперь вопрос: по кому эти восемь диверсантских душ станут стрелять из своих пистолетиков?

— Все это, конечно, так, — сказал Богданов. — Да только не совсем так…

— Знаешь, командир, ты мне надоел со своими иносказаниями, загадками и намеками! — поморщился Дубко. — Выражайся яснее!

— Не думаю, что их будет восемь человек, — сказал Богданов. — Самое большее — человека четыре.

— Это почему же? — полюбопытствовал Дубко. — Аквалангов, как мы знаем, восемь!

— Аквалангов восемь, — согласился Богданов. — Да вот только что делать восьмерым диверсантам в море? Для того чтобы прилепить мины к днищу корабля, хватит и четверых. Да вы вспомните, сколько нас было, когда мы пустили ко дну военный корабль на одной милой африканской базе? Четверо нас было, не так ли? Двое прикрепляли мины, еще двое вели наблюдение. Четыре человека для такого дела — идеальная цифра. К тому же четверых обнаружить сложнее, чем восьмерых.

— Все это так, — сказал Дубко. — Но ведь аквалангов восемь. И как это можно объяснить? Для чего понадобились еще четыре акваланга? Про запас, что ли? Что-то не верится…

— Думаю, что не про запас, — сказал Богданов. — Скорее всего, для резервной группы.

— Для какой еще резервной группы? — не понял Рябов. — Это что-то новенькое…

— Вот в том-то и дело, — кивнул Богданов. — Это что-то новенькое. Но согласитесь, ведь как удобно! Допустим, первая группа погорела. Ну мало ли что с ней случилось? Скажем, что-то помешало ей выйти в море. Или ее вычислили и обезвредили. Может такое быть? Теоретически — вполне. Да и практически тоже. И вот тут-то в дело должна вступить резервная группа. Вы понимаете, в чем тут тонкость замысла?

— Как не понять, — подал голос Терко. — На эту вторую группу и внимания-то никто не обратит. Все будут заняты первой группой. Победные рапорта, отчеты и все такое. Да, хитро придумано. Если это и вправду так…

— Думаю, так оно и есть, — сказал Богданов. — Но и это еще не все…

— Командир, ты обещал не изъясняться намеками, — напомнил Дубко. — Говори по существу.

— Говорю по существу, — продолжил Богданов. — Мне кажется, что эта самая резервная группа не совсем обычная. Просто новое слово в подводном диверсантском деле.

— Вот как, — протянул Терко. — И в чем же, по-твоему, эта самая новизна?

— Мне не дает покоя та рыжеволосая красотка, о которой нам рассказывал фотограф Маковоз, — пояснил Богданов. — Припоминаете? И в Феодосии она, и здесь в качестве ревизора тоже она. Ладно бы только в Феодосии. В этом случае ее можно было бы посчитать за связную между диверсантами и Маковозом, который припрятал для диверсантов акваланги. Но для чего этой дамочке тащиться с ревизией в Севастополь? Подчеркиваю — с ревизией. Почему именно она? Что вы на это скажете?

— А ведь и в самом деле — для чего? — поразмыслив, сказал Терко. И сам же ответил на свой вопрос: — А для того, чтобы посмотреть на тайник своими собственными глазами, вот для чего.

— Точно! — Богданов хлопнул себя по коленкам. — Все так и есть! Чтобы взглянуть на тайник своими глазами! Из чего следует, что никакой она не посредник. Зачем посылать к тайнику посредника? Чтобы он, чего доброго, что-нибудь невзначай перепутал?! На тайник должен взглянуть тот, кто собирается им воспользоваться! Точнее говоря, тот, кто собирается воспользоваться аквалангами! А еще точнее, тот, кто намерен выйти в море. Вот так!

— Женщина — в море? — не поверил Терко.

— Именно! — сказал Богданов. — Женщина — в