Смерть в серебре - Кеннет Робсон
Бронзовый человек двинулся вперед, немного проплыв, используя более густые заросли ракушек для опоры кончиками пальцев. Корпус корабля начал сужаться по мере того, как он приближался к носу. Казалось, это был небольшой корабль.
Он не стал подниматься из воды перед носом, а оттолкнулся и поплыл вправо, держась далеко под поверхностью. Некоторое время он рыскал там, но ничего не нашел. Затем он попробовал левую сторону. Там он обнаружил якорный трос - цепочку толстых железных звеньев.
Док втянул в себя весь воздух, который могли вместить его легкие, затем снял легкие для ныряния и привязал их к якорному креплению ремнями, которые крепили очистительный механизм к его спине.
Это была мера предосторожности. Если он поднимется на борт, в него выстрелят, и он упадет за борт, а не всплывет, Серебряные Черепа, возможно, снова решат, что он мертв. Он мог добраться до легких, плывя под водой, чтобы надеть их.
Якорная цепь спускалась со стороны, противоположной тому месту, где закрепилась подводная лодка, — и это было удачно. Но Док выбрался на поверхность очень осторожно, держась под якорными звеньями, которые были достаточно большими, чтобы частично скрыть его голову. Он посмотрел вверх.
Корабль был "бродягой", старой ржавой громадиной водоизмещением в несколько тысяч тонн, одной из тех, которые помогли составить Ромовый ряд в дни сухого закона.
Этот Ряд, если уж на то пошло, все еще существовал далеко за пределами юрисдикции береговой охраны и занимался другими вещами, помимо рома, — парфюмерией, часовыми механизмами и прочими вещами, на которые была наложена высокая пошлина. Без сомнения, несколько иностранцев тоже были ввезены контрабандой.
Бродягу нужно было покрасить; полировка почти не помогала ее латунным изделиям, а единственная труба слегка накренилась.
Док увидел трубу, когда добрался до отверстия для крепления якоря, и приподнялся, опираясь на силу своих огромных рук. На судне было два вороньих гнезда, что само по себе было подозрительно, и в каждом дежурил впередсмотрящий.
Док внимательно наблюдал за дозорными. Они осматривали горизонт в бинокли, затем обращали внимание на своих товарищей, которые поднимались с подводной лодки через воздушный шлюз.
Пока они разглядывали подлодку, Док перемахнул через поручень, метнулся к ближайшему открытому люку и спрыгнул в него.
Никто его не видел, потому что на корме, у поручней, поднялась суматоха.
* * *
Переполох был устроен Монком. Невзрачный химик все еще думал, что Док Сэвидж мертв; он был ошеломлен этим фактом, но теперь избавлялся от мучительной летаргии.
Монк перевалился через поручень, мокрый и брызгающий слюной; его заставили выплывать из воздушного шлюза без водолазного костюма, и он был взбешен. Он ударил в первую попавшуюся челюсть. Под его кулаком хрустнула кость.
Мужчина, в которого попали, упал навзничь.
Кто-то попытался ударить Монка револьвером по его пулеобразной голове. Монк схватил коротышку за руку. У него почти получилось, но ворвавшиеся серебряные люди нанесли ему ответный удар дубинкой. Его схватили и надели наручники.
Когда появился Хэм, его и Монка отвели вниз. Они не видели ни Хью Маккоя, ни Рапида пейса. Они не видели эту пару и после несчастья на борту Хеллдайвера.
— Интересно, живы ли они? — Монк зарычал.
— Спускайтесь вниз, джентльмены, — предложил Улл с лицом херувима.
Монк и Хэм были препровождены под палубу мрачным кольцом орудийных стволов. Они остановились перед металлической дверью. Запястья Монка были украшены дополнительной парой кандалов, а на Хэма надели наручники. Дверь открыли, и их втолкнули внутрь.
Монк бросил взгляд на двух обитателей ржавой стальной камеры и громко вздохнул с облегчением.
— Пэт! — воскликнул он. — Значит, ты все-таки в безопасности!
— Ты называешь это безопасным? — Язвительно спросила Пэт. — Где Док?
Патрисия Сэвидж, запястья которой украшали стальные браслеты, была далека от безупречной личности, возглавлявшей успешное шикарное заведение красоты на Парк-авеню. На ней все еще было вечернее платье, но оно было грязным, и она оторвала его выше лодыжек для большей свободы движений.
С ней была Лорна Зейн, и на ней тоже были следы бурного вечера и ночи. Ее каштановые волосы были растрепаны; ее серый ансамбль утратил свою эффектность; серый берет и серая сумка отсутствовали, а от одной серой туфли-лодочки оторвался каблук.
— Где Док? — повторила Пэт.
Монк обернулся, как будто для того, чтобы посмотреть на Хэма, но на самом деле для того, чтобы скрыть выражение своего невзрачного лица.
— Не знаю, — пробормотал он.
Пэт неожиданно пронзительным голосом потребовала: — Монк! Что-то случилось с Доком?
Улль, громко смеясь от двери, сказал: — Я расскажу всем здравомыслящим людям, что с ним что-то случилось. Он утонул! Потом мы разнесли его тело на мелкие кусочки.
Пэт сильно побледнела и отвернулась так, чтобы никто не мог видеть ее лица.
Лорна Зейн так яростно прикусила нижнюю губу, что, казалось, ее маленькие белые зубки наверняка пройдут сквозь нее.
Серебряный человек появился позади Улла и сказал: — Послушай, большой парень хочет тебя видеть. И он чертовски зол!
* * *
Улл нахмурился, его по-детски круглое лицо внезапно стало уродливым. Он указал рукой на пленников.
— Я вернусь, пообещал он. — И вам лучше определиться с тем, сообщали ли вы полиции о нас наркотики или нет, прежде чем отправиться в путь на той подводной лодке.
Затем Улл вышел и направился вверх по трапу, затем по грязному коридору. Старая лодка когда-то перевозила пассажиров, и Улл свернул в то, что раньше было гостиной.
В центре гостиной стоял большой стол. Он был длинным и широким, но не слишком большим для того использования, для которого его использовали.
На столе лежали деньги, вырученные от ограблений Серебряных Черепов прошлой ночью. Там лежали стопки банкнот, холщовые мешки с звонкой монетой, кучи ожерелий, браслетов и целый бушель колец. Их можно было бы продать почти на миллион долларов, если бы первоначальные владельцы продали их в розницу.
Во главе стола стояла зловещая фигура. Он махнул рукой и прорычал грубым шёпотом: — Полагаю, ты устроил это представление, чтобы произвести на меня впечатление?
Выражение херувимского лица Улла показало, что именно это он и сделал.
— Здесь много денег, — пробормотал он.
Зловещий человек в конце стола был одет в один из серебряных плащей. Шепчущий тон, который он использовал, очевидно, был придуман для того, чтобы замаскировать его голос.
— Ты все еще считаешь, что награбленное прошлой ночью оправдывает тот хаос, в который ввергли полицию Нью-Йорка эти
