И посыпались с неба звезды - Анатолий Михайлович Гончар
Старший сержант Котов не особо рассчитывал на «приданных» туарегов, поэтому цели распределил среди своих. На вопрос Ерохина: «А что эти?», ответил коротко: «Разберутся». Когда поступила команда «готовность», все трое спецназовцев находились на огневых позициях, оставалось только прильнуть к прицелу и положить палец на спуск.
— Работаем! — прозвучало в микрофонах наушников радиостанций внутригрупповой связи, и тотчас два винтовочных выстрела слились в один. Два часовых повалились, будто набитые ватой кули. Вслед винтовочным выстрелам раздалась короткая пулеметная очередь. Третий часовой, тот, что больше всех размахивал руками, повалился навзничь. Тут же из-за спин разведчиков часто-часто застучали автоматные очереди, но куда палят туареги, Ерохин так и не понял. Мелькнула мысль: «Лишь бы наших не зацепили», мелькнула и захлебнулась в бурном калейдоскопе других мыслей.
Сержант Ерохин «своего» боевичка — худого недомерка с коротко подстриженной черной бородой и в высоком тюрбане, держал в прицеле более часа, пребывая в готовности «отработать» его в любую секунду. Поэтому еще не успел радиосигнал, передавший команду ротного на открытие огня, затеряться в необъятных просторах вселенной, как ударил выстрел ерохинской винтовки, впрочем, тогда же выстрел прозвучал и из окопа рядового Бурмистрова. «Молодец, Гена!» — похвалил Ерохин, выглядывая очередную «мишень».
Оставшийся у джипа Идигер сразу же упал на песок и мгновенно скользнул под днище машины, укрываясь от возможного огневого воздействия. В его голове продолжал вызревать некий план, и, лежа на горячем песке, он, так и так рисуя варианты действий, прикидывал собственные шансы. И каждый раз для уверенного успеха не хватало какой-то малости. «Нет, все-таки их излишне много», — в конце концов решил он и, убедившись, что остался в одиночестве, приказал своим людям перейти на запасную частоту.
Местность близ города Мизда
Колеса сжирали расстояние, с каждым оборотом приближая джип и сидевших в нем людей к конечной цели путешествия. Водитель жал на газ, не сбавляя скорости даже на поворотах. Старший лейтенант Рогожин закрыл глаза и погрузился в полудрему. Несмотря на трудности и печали последних дней (а может, именно из-за них) все в его душе пело от предвкушения предстоящего возвращения домой. «Домой!» Не в подразделение (все еще находившееся в Сирийской Арабской Республике), а именно домой, на родину, в Россию! А там отпуск, обязательно отпуск, ведь положен же ему отпуск по ранению? Однозначно положен. Ох уж он и оттянется!
Вопль сидевшего рядом водителя вырвал старшего лейтенанта из грез. Он распахнул глаза, но лишь успел различить огромную, стремительно надвигавшуюся темную массу, успел ощутить, как его бросило вперед, почувствовать расплескавшуюся по всему телу боль, но не сумел даже вскрикнуть — все померкло, погрузилось в небытие.
Джип, не сбавляя скорости, войдя в очередной поворот, выскочил на встречную полосу. Водитель заметил выскочивший из-за бархана, несущийся навстречу бензовоз, но ни тормозить, ни увернуться не успевал, пальцы судорожно вцепились в руль, из горла вырвался вопль ужаса. Машины встретились, металл смялся словно бумажный. Цистерна лопнула, и из нее выплеснулось содержимое, набежавшей волной обдав намертво сцепившийся с бензовозом джип, в следующее мгновение топливо вспыхнуло, объяв пламенем искореженные машины.
Находившийся без сознания Бурцев не ощутил ни боли, ни страха, ни в тот момент, когда его сбросило с заднего сиденья, ни тогда, когда языки пламени от расплескавшегося бензина начали жадно лизать безвольное, искалеченное тело.
Оазис. Спецназ ГРУ
Подполковник Черныш успел зашвырнуть гранату за порог второго дома прежде, чем террористы опомнились и повели ответный огонь.
— Прикрой! — Маркитанов бросился по узкому проулку, выстрелил в набежавшего боевика, прянул вправо, упал, ведя огонь по окну, из которого по ним только что ударила пулеметная очередь.
— Пошел, пошел! — поторопил замешкавшегося подполковника. Тот сорвался с места, перебежал и, тяжело дыша, присел неподалеку и начал стрелять.
— Иду! — рявкнул Маркитанов, вскочил, в прыжке преодолел простреливаемое пространство и оказался в «мертвой зоне» — под прикрытием стены очередного здания. Собрался с духом, выглянул из-за угла и открыл частый одиночный огонь.
— Горю, — доложился подполковник, давая знать Маркитанову о своем опустевшем магазине. Через секунду щелкнул затвор и у Маркитанова. Он зло выругался, но не из-за опустевшего магазина: до здания, из которого по ним велся пулеметный огонь, оставалось еще метров тридцать открытого пространства.
— Дальше как? Положат! — прапорщик прижался спиной к стене, быстро меняя магазин и в ожидании неприятностей бросая взгляды по сторонам.
— Прямо не пройти, — Черныш согласился с подчиненным. Достать же пулеметчика в обоюдной перестрелке не получилось, а вот одна из пулеметных пуль едва не продырявила подполковника — но, по счастью, лишь пробила рубаху и улетела дальше.
— Может, его, гада, Бурмистров с Ерохиным достанут? — с надеждой помянул снайперов прапорщик.
— Вряд ли, могли бы — уже б достали, — засомневался подполковник и для пущей убедительности обосновал: — Ракурс не тот.
— Угу, — угрюмо согласился Маркитанов.
— Сейчас бы подствольник или гранатомет, и гранату туда, — мечтательно вздохнул Черныш.
— Точно, гранату, — встрепенулся прапорщик, — туда же можно гранату запулить!
— Запулить, говоришь? — подполковник хмыкнул. — Ты то окошко видел? Тут олимпийским чемпионом нужно быть — по точности.
— Точно, по точности, — скаламбурил Маркитанов, — сейчас мы это и проверим. Прикроете?
— Вениаминыч, ты чего, совсем сдурел?!
— Типа того, — охотно согласился прапорщик. — Но не сидеть же здесь до морковкина заговенья?
— Хорошо, работаем, — не стал спорить подполковник, внезапно решивший, что стоит попробовать. — Как только открою огонь, швыряй! — потребовал он, и прапорщик согласно кивнул.
— Готов? — секунду спустя поинтересовался Черныш.
— Почти… — Маркитанов приставил автомат к стене.
— Готов?! — в голосе подполковника послышалось легкое нетерпение.
— Да.
— Не подставься. Начали! — Анатолий Анатольевич высунулся и открыл непрерывный огонь по окну, из которого постреливал неугомонный пулеметчик. Маркитанов, отпрянув от стены, шагнул в сторону, с замахом откинулся назад и резко выпрямился.
— Ха! — С выдохом граната устремилась к противоположному зданию. К удивлению подполковника, описав широкую дугу, РГД-5 влетела в злополучное окошко. Глухо ухнуло. Из окна повалил дым.
— О, черт! — выругавшись, Черныш рванул вперед, со скоростью чемпиона мира в спринте преодолел открытое пространство, с ударом плеча влетел в дверь, и в падении, сквозь оседающую пыль, увидев размытую тень, дважды выстрелил. Короткий вскрик и падение чьего-то тела. Движение на лестнице, ведущей вверх, — выстрел, и по ступеням вслед за падающим автоматом скатился хрипящий боевик. Подполковник вскочил на ноги, выдернул из кобуры пистолет, закинул автомат за спину и взлетел по лестнице на
