Синяя Чайка - Алексей Кузнецов
– Там, ребята, Френсис сказал растянуться в цепь и окружить поляну. Когда кольцо сомкнётся, он приползёт сюда. Атакуем по сигналу «Абордаж». Всё! – выдохнула она.
– Блин, стратег хренов! – я едва не зарычал,
– Бочонки с порохом где?!
– Френсис сказал запалим и катанём с горки, прямо под ноги дикарям – опять зашептала девчонка.
– С ума сошли! Взлетим вместе с ними и с этим чёртовым островом, и с этим чёртовым боцманом, и…, и…, О-о-о! – я уткнулся лбом в землю.
Почувствовав лёгкий толчок в плечо, я поднял глаза. Аннет, высунув голову из кустов, с интересом наблюдала за происходящим на поляне. Вождь, приплясывая и выкрикивая гортанные фразы, приблизился к «болотцу». Внезапно остановившись, в тишине, дикари тоже перестали выть, он, по – прежнему держа в одной руке ружьё, вторую вытянул в сторону Жюля и выкрикнул, что то типа «Хабарра!». Несколько аборигенов стали бить в разукрашенные барабаны, выбивая ритм. Человек десять, подняли трон, вместе с седоком и, пританцовывая под барабанный ритм, потащили его к куче наваленных веток. В этот момент, в лесу на противоположном от нас крае поляны вдруг послышались крики и раздались выстрелы. Дикари, находившиеся на поляне, прекратили свой ритуал и, как показалось мне, опешив от неожиданности, недоумённо уставились в сторону шума. Из леса, на поляну, выскочил Френсис с окровавленным палашом в руке и развернувшись остановился, приготовившись отражать нападение. Следом за ним на поляну кубарем скатился ещё один матрос и через пару секунд, ещё четверо, несущих два бочонка с порохом.
Глава 25
Вспоминая и описывая эти события, я трачу гораздо больше времени, чем всё происходило на самом деле. Тогда же, глядя из под корней мангрового дерева, на разворачивающееся передо мной сражение, мне казалось, что всё происходит как на замедленной киноплёнке.
Из противоположных кустов вылетел целый рой оперённых стрел. Несколько из них, повалили аборигенов, которые сгрудились около трона, с всё ещё восседающим на нём коком. Несколько воткнулись в бочонки, которые держали матросы, кому то из них, стрела пронзила ногу и матрос подвывая и матерясь на чём свет стоит, упал на спину. Другому стрела воткнулась в плечо, чуть ниже ключицы, бедняга выронил бочонок и ухватившись за древко стрелы сломал его. Вслед за роем стрел на поляну, укрываясь за круглыми щитами, выскочили чернокожие люди с копьями наперевес. Жутко косматые, в набедренных повязках из широких листьев, их было не меньше сотни. Вождь «мелких», вдруг пришёл в себя и заорав уже знакомое, гортанное «Хабарра!!!», вдруг кинулся в самую гущу чернокожих, орудуя ружьём, как дубиной. Вопль вождя, похоже, вывел из оцепенения соплеменников, на поляне всё пришло в движение. Мужчины, смешно подпрыгивая на бегу, хватали сложенное около шалашей оружие. Чего там только не было, заострённые длинные палки, какое- то подобие топоров с привязанными к древкам огромными раковинами, несколько, вполне устрашающих на вид, железных ножей и сабель, и даже пара мушкетов, которыми доблестные коротышки пользовались так же, как и вождь, ухватившись руками за ствол и размахивая прикладом направо и налево. Что интересно, женщины не отлынивали от боя. Они бросились к своим шалашам и через секунду выскочили из них, держа в руках бамбуковые палки длинной примерно метр. Приглядевшись, я понял, что это тонкие трубки. Женщины становились на одно колено, доставали из украшенных кожаной бахромой плетёных сумочек, висевших у каждой через плечо, маленькие, тонкие стрелы, вставляли их в трубку, подносили ко рту и фьють, стрела унеслась к своей цели. Простое, но очень точное оружие, к счастью не дальнобойное.
Сражение на поляне было в самом разгаре, когда я, завороженный ходом битвы, пришёл в себя. Шикнув на Аннет, что бы она сидела на месте и не лезла в драку, я выскочил из кустов, и в несколько прыжков преодолев дистанцию, спрятался за троном. Кок, сидевший спиной к сражению, удивлённо крутил головой, тщётно пытаясь разглядеть источник, внезапно возникшего, шума. Вытащив нож, я несколькими взмахами разрезал верёвки, которыми Жюль был плотно прикручен к трону. Кок сполз на землю и начал, с остервенением, срывать с себя фруктовые ожерелья и остатки верёвок. Я бросил взгляд на поле битвы. Из свалки дерущихся, выскочил Френсис. В разодранной одежде, синяках и ссадинах, оскалив клыки, он, дико озираясь, наконец сориентировался, и похромал в нашу сторону. Вслед за ним выбрались ещё четверо матросов. Избитые, окровавленные, но живые, они бегом припустили к спасительному лесу. Тем временем, чернокожие теснили коротышек и они медленно отступали к своим шалашам. Как вдруг, из рощицы, правее от нас и спрятавшейся в лесу Аннет, показался ещё один отряд мелких аборигенов. Они выбежали на поляну. Руководил отрядом, на вид, молодой парень с такими же чёрными острыми перьями на макушке, как и у вождя. Он внезапно остановился и поднял руку. Вся толпа сзади него тоже встала, как вкопанная, не вмешиваясь в драку. Молодой, оглядевшись, оценил обстановку и разделил свой отряд. Мне отчётливо было видно, как он, указав на половину отряда, обоими руками указал направление в правый фланг продолжающегося сражения. Оставшуюся половину разделил ещё напополам. Одну часть, рукой, сделав над головой круговой жест, направил на левый фланг. Оставшимся, он указал….на нас! У меня сразу пропало желание любоваться, далее, местной междоусобицей и подхватив спасённого кока под мышки, я помог ему добежать до мангровой рощи, тем более, что боцман с матросами уже скрылись из виду.
Давать какие – то команды не было необходимости. Все и так понимали критичность положения и помогая, и поддерживая друг друга мы с максимальной скоростью понеслись с горы. Добежав до ручья, и не слыша погони, все как один рухнули на
