И посыпались с неба звезды - Анатолий Михайлович Гончар
Томпсон попытался успокоиться — начал дышать только носом, но вышло еще хуже — он стал задыхаться. Прежде полковник никогда не принимал непосредственного участия в бою, но много читал и слышал про солдат, которыми страх овладевал настолько, что они были неспособны выполнять боевые задачи: кого-то рвало, кто-то испражнялся в штаны, у кого-то и вовсе отказывали руки-ноги. Но только мысленно посмеивался. То, что нечто подобное случится с ним самим, невозможно было даже предположить, ведь он столько лет готовился, проходил специальные тренинги, его психика крепла с каждым годом. Отправляя солдат на смерть, он был уверен, что сумел бы сделать за них все лучше и эффективнее, и вдруг, когда сам оказался в смертельной мясорубке, его натренированное тело дало сбой, отказалось ему повиноваться и тряслось, подобно хвосту двухнедельного ягненка. Почему именно двухнедельного? Полковник и сам не смог бы ответить на этот вопрос. Но именно такое сравнение пришло в голову вжимавшемуся в песок Томпсону. А меж тем стрельба со стороны зинтанского батальона начала принимать некую осмысленность — заработали пулеметы, застрекотали автоматические винтовки.
«Надо подняться, надо действовать, действовать, действовать, — принялся твердить Томпсон, одновременно нащупывая в кармане пластинку с таблетками-стимуляторами. Вытащив пластинку, он выковырнул на ладонь сразу три таблетки и одним движением забросил их в рот. Подействовали они, как и было обещано в инструкции, почти мгновенно. Полковник чувствовал, что его еще слегка потряхивает, но жуть сковывающего страха стремительно улетучивалась. Обретя некую уверенность, Томпсон решительно поднялся на ноги и шагнул из-за бархана — пришло время взять управление батальона в свои руки. Тут же, выйдя на связь с оставшимися в живых офицерами, полковник повел батальон в атаку.
— Вперед! — скомандовал он, и растянувшиеся цепью солдаты, ведя непрерывный огонь, двинулись к окутанным пылью развалинам. Следом за людской шеренгой медленно катились уцелевшие автомобили. Из трех оставшихся в наличии «Утесов» по позициям обороняющихся били и били бесконечные очереди. Атака развивалась успешно. Не доезжая ста метров до строений, все машины одновременно встали, а через несколько десятков секунд не встречающие сопротивления солдаты с визгливыми криками ворвались на позиции врага.
Древнее селение
Маркитанов потянул спуск автомата: первая же очередь зацепила двоих, а остальных заставила поспешно покинуть улицу и искать укрытия в ближайших зданиях. Сдернутая растяжка гранаты возвестила о себе негромким щелчком, но в суматохе никто не обратил на это внимания. Отсчет секунд, и еще троих солдат разметало взрывом. Наступающие замешкались.
— Вперед, вперед! — неслось сзади, и солдаты, превозмогая страх, расползались по петляющим средь домов улицам. Вскоре выстрелы и крики неслись со всех сторон, изредка раздавались взрывы, унося все новые и новые жизни.
Оставшись в одиночестве, старший сержант Глотин медленно пятился по образованному перекрытиями крыш тоннелю. Он, слыша шаги нагоняющих его солдат, осторожно переступил невидимую в полутьме растяжку и готовился свернуть за угол, когда на его пути из переулка возникло сразу четыре вооруженные фигуры, за ними еще несколько. Старший сержант понял, что его обошли, что он оказался в ловушке. Сергей прижался к стене, мысли заметались в поисках выхода, но вот в узком тоннельном проулке показались и шедшие следом — ловушка захлопнулась. Ни автоматная очередь, ни бросок гранты не могли изменить ситуацию. Конец был один. Зажавшие его с двух сторон враги сходились, один из них заметил старшего сержанта, ствол вражеского автомата качнулся. Сергей сделал выбор.
— Сдохните вы все! — крикнул он и дернул ногой приготовленную для врага растяжку. Взрыв установленного на нее фугаса потряс стены, обвалил перекрытия, разметал и разорвал на части человеческие тела. А все время пребывавший в действии старший сержант Глотин даже не успел ощутить страха перед неизбежностью смерти, только на тысячную долю секунды почувствовал ужасающую боль, и мир рухнул, обломки мироздания в виде каменно-глиняных стен и арок упали на искромсанные тела, создав для погибших единую могилу. А бой продолжался.
— Прикрой! — рыкнул Черныш, перебегая к очередному зданию. Здесь, в этой части поселения, по какой-то причуде дома не жались друг к другу, а расходились веером, удаляясь друг от друга и образовывая значительные открытые пространства. Автомат Маркитанова застучал дробной очередью. Тут же над его головой зашлепало, посыпалась глиняная крошка. С противным визгом ушли в небо срикошетившие от камня пули. Кровь от раны в руке, пропитавшая одежду, запеклась, черным пятном окружив небольшое отверстие в простреленной материи, а образовавшиеся из кровяных сгустков тромбы надежно закупорили ранки, почти остановив кровотечение. Боли прапорщик не замечал, полностью погрузившись в круговерть боя.
— Красный! — крикнул он, давая понять своему напарнику, что у него в магазине закончились патроны.
— Держу, — рявкнул в ответ тот, и Маркитанов, упав за стену, быстро перезарядил оружие. Тут же вскинул автомат:
— Отход! — крикнул он, выцеливая одного из наступающих. Сквозь звук выстрелов Маркитанов услышал топот ног бегущего подполковника и снова нажал спусковой крючок, остужая наиболее ретивых противников. Через секунду раздался глухой звук падения — подполковник достиг укрытия. И уже в следующий миг до ушей прапорщика долетело требовательное:
— Пошел!
Маркитанов метнулся вслед за подполковником.
Прикрывая друг друга, они отходили к маленькой площади, где было оборудовано нечто вроде небольшого дота, с несколькими бойницами и запасом боеприпасов, но самое главное — туда подходили провода от установленных перед площадью двух американских противопехотных мин «Клеймор». К ним-то и выманивали противника спешно отступавшие спецназовцы. В случае везения враг должен был потерять в этом месте значительное количество личного состава. Вот только существовало и одно но — отступать из импровизированного дота было попросту некуда. За зданием, в котором его оборудовали, расстилалась пустыня. Уже перед самой площадью, сойдясь вместе, подполковник и прапорщик на секунду остановились. Чтобы понять друг друга, хватило одного взгляда, не сговариваясь, они вытащили из разгрузки по гранате, одновременно потянули кольца, так же одновременно швырнули их к противнику. Два взрыва слились в один, и спецназовцы изо всех сил рванули через площадь, стремясь как можно быстрее пересечь открытое пространство. Последние пару метров подполковник преодолел в прыжке, с приземлением за дверью уйдя на перекат. Прапорщик достиг
