Синдром усталости - Владимир Николаевич Моргунов
А не поверить Чурилину было нетрудно. Хотя бывший КГБ и использовал в своей практике последние достижения науки — одни яды и психотропные препараты чего стоили — все же сообщение Чурилина было на грани ложной сенсации, газетной “утки”.
Он сообщил о том, что ощущает на себе влияние магнитных полей. Не природных, разумеется, не геомагнитных, а искусственных, созданных человеком. Более того, поля эти не являлись следствием работы поблизости какого-нибудь электротехнического устройства — таких поблизости от места жительства Чурилина не было. Известно, например, что даже высоковольтные линии электропередачи создают вокруг себя электромагнитные поля, влияние которых на человека еще не до конца изучено, но существует мнение, что они таят в себе угрозу злокачественных новообразований.
— Понимаете, в чем дело, — рассказывал Чурилин, который несмотря на свою ученость, выглядел мужиком простецким, а тон, которым он излагал свои наблюдения, был бы уместен скорее где-нибудь в застолье, причем, даже и в чисто мужской компании, где не надо стесняться в выражениях, — понимаете, в чем дело: для меня все эти ощущения — родные и знакомые. Ну, все равно, что пьющему человеку дать стакан водки и стакан сухого белого вина и попросить определить, что в какой стакан налито. Короче, с некоторых пор начал я ощущать, наряду с другими странноватыми вещами еще не совсем естественные звуки. Неоткуда этим звукам взяться, а они есть. Какие звуки? Жужжание, щелканье, свист. То есть, имел место эффект так называемого радиозвука, когда человек вдруг начинает воспринимать электромагнитные колебания сверхвысокой частоты. Это происходит в том случае, если высокочастотные колебания модулируются другими, частота которых значительно ниже. Я занимался как раз этой проблемой, эффект мне знаком в разных вариациях и нюансах.
Вы спросите: ну и что? Ежели этим занимался я, то почему этим же не может заниматься кто-то другой? Очень резонный вопрос. Если не учитывать одного обстоятельства — в Москве мне буквально наперечет известны люди, работающие над сходными проблемами, и еще — наперечет — известны места, где они над вышеупомянутыми проблемами работают. В том районе, где я живу, а также в непосредственной близости от тех мест не может быть потенциальных источников таких излучений.
— Хм, — а что же сие значит? — спросил полковник Абрамов, с которым Чурилину посчастливилось беседовать. Впрочем, как выяснилось чуть позже, повезло обоим. Абрамов, во-первых, заканчивал технический вуз, во-вторых, даже защитил в свое время кандидатскую диссертацию, а в- третьих, отличался склонностью к принятию нетривиальных решений, из чего следовало и “в-четвертых”…
— А сие значит, — в тон ему ответил Чурилин, — что кто-то пытается экспериментировать. Подобные эксперименты часто ставятся на людях. Если они, эти люди, соглашаются участвовать в них — все в порядке. Но если их насильно делают объектами экспериментов, оставляя в неведении относительно того, что над ними совершаются какие-то манипуляции, то этому есть простое название — преступление. Достаточно с несчастных людей и разного рода выбросов да препаратов, попадающих в пищу вместе с мясом животных или с растительными продуктами — непроверенных препаратов. В цивилизованном мире по каждому подобному случаю бьют тревогу, — Чурилин, очевидно, подумал, что обращение его к этому мрачноватому, немного “казенного вида” человеку в штатском будет подобно гласу вопиющего в пустыне.
Но он ошибся.
Абрамов, конечно же, уловил суть проблемы сразу, и тут сыграл свою роль фактор “в-четвертых”. Полковник возрадовался в душе и употребил банальное выражение: “На ловца и зверь бежит”.
Дело в том, что он достаточно долго носился с идеей создания отдела, который смог бы заниматься проблемами воздействия на человеческое сознание — в широком смысле этого понятия, начиная от “промывания мозгов” средствами массовой информации и заканчивая воздействием на человеческую психику разного рода химических препаратов.
Основным препятствием для воплощения в жизнь идеи Абрамова являлись всякого рода реорганизации и перестановки в бывшем КГБ. Начальство (скорее всего, что и не безосновательно) побаивалось, что вновь созданная структура “съест” жизненное пространство, необходимое как для некоторого маневра, так и для уверенности в завтрашнем дне. Допусти такого умника до самостоятельного дела, а он завтра докажет высшему руководству, что в настоящее время направление, которым он занимается, является самым перспективным, посему средства и люди в первую очередь нужны ему.
Разумеется, имейся в Абрамова “рука” в высших эшелонах власти, он добился бы осуществления своих прожектов. Но поддержки ему ждать не приходилось, потому как особой контактностью, а тем паче умением угодить начальству Абрамов не отличался.
Однако в данном случае поддержка пришла с самого верха — от Виктора Баранникова, главы министерства безопасности. То ли Абрамов смог убедить Баранникова, использовав на сей раз самые выигрышные аргументы, то ли открытие дважды доктора Чурилина явилось тем самым перышком, которое ломает спину верблюда, только Баранников дал добро на создание не очень большого отдела со штатом не свыше ста пятидесяти человек. Полномочия начальника отдела получались неожиданно высокими — он подчинялся только министру и его замам, тем самым уравниваясь автоматически в правах с начальниками управлений. Отдел получил отдельное финансирование, не очень, правда, щедрое, но это уже было что-то.
Самое же интересное и самое ценное для Абрамова заключалось в том, что отдел стал называться отделом анализа общественного мнения. Так решил сам Баранников, у которого, очевидно, имелись какие-то соображения для принятия подобного решения. В общем, отдел по своим официальным функциям подозрительно смахивал на бывшее Пятое управление КГБ СССР, на подразделение, занимающееся политическим сыском.
Но об истинном направлении деятельности образуемого отдела знали только Баранников и Абрамов.
Полковник Абрамов начал формировать отдел. Он взялся за его организацию резво, круто, подобно тому, как сразу рвет со старта застоявшаяся лошадь. И он почти не наделал ошибок. Абрамов понимал, что кроме аналитиков и узких специалистов типа Чурилина ему обязательно потребуются люди, не только умеющие хорошо водить автомобиль, но и при необходимости способные-вываливаться из него на полном ходу, да еще не очень при этом ушибившись. А еще эти люди обязательно должны уметь вести слежку, а также обнаруживать слежку за собой и избавляться от последней.
Конечно же, Чурилина он взял в отдел сразу, прельстив его возможностью вести исследования на любую свободную тему, хотя практически
