Я загадала папу - Екатерина Аверина

– Сейчас принесу. Ты в прихожей его выронил. Я утром на зарядку поставила.
Приношу ему телефон. Задумчиво смотрит на экран, водит по нему пальцем, улыбается.
– Поедем к Вику? – откладывает трубку на стол.
– В выходные, Тош. Утренник, – еще раз напоминаю ему.
– Еще пара пропущенных дней ничего не изменят. Вася будет учить свой текст там, на свежем воздухе. Ты даже работать сможешь, малыш. Брат тебе свой кабинет отдаст на эти дни.
– Ну куда ты все рвешься в таком состоянии, а? – ругаюсь на него. Ставлю на стол кружку с горячим молоком. – Такое ощущение, что тебе принципиально нас отсюда увезти. Что-то серьезное случилось?
– Рома твой случился, – отвечает Тоша. – И пока я с ним «договариваюсь», вам лучше быть на расстоянии.
– Ты с ним вчера встречался? Что он сказал? Угрожал? – начинаю паниковать.
– С ним встречался, – кивает. – Я же тебе сказал, ты в это не лезешь. Мы разберемся сами. Днем ем таблетки. Там вроде еще уколы какие-то были. До вечера еще немного отпустит. Василису заберем из садика и поедем.
И все. Это хриплое категоричное чудовище, кашляя, с кем-то все время говорит по телефону. Ругается. Даже матерится. Слышать от него такое странно, но интересно. Открываю для себя Завьянова с разных сторон.
Разумное зерно в его решении есть. Желание защитить нас с Васей подкупает настолько, что я иду собирать наши вещи.
Кидаю сумку в прихожей. Отдаю Антону таблетки. Отрицательно качает головой.
– Почему?
Не отвечает. Не отвлекаясь от очередного важного разговора, тянет меня за руку, усаживает на колено. Молча слушаю.
– Ну я же тебе обещал, Савельев, – вздрагиваю, услышав фамилию Ромки. – Рад, что ты оценил. Нет. Отзывать я никого не буду. Это официальные органы и проверка тоже официальная. Счета? А что счета? Грустно тебе без денег? А мне грустно, когда меня не слышат. Я расстроился очень и решил, что это не честно, если хреново будет только мне. Решай. Ты же взрослый, самостоятельный и договариваться со мной тебе было неинтересно.
Заканчивает разговор. Откладывает разогревшийся телефон и устало утыкается влажным лбом мне в плечо.
– Что ты сделал?
– Наказал за борзость. Уколы делать умеешь?
– Нет. Как наказал, Тош? Я вообще перестала понимать, что вы творите!
– Сам сделаю тогда, – снимает меня с колена. Тяжело поднимается, идет в комнату.
– Антон! – кричу ему в спину.
– Не паникуй, Снеж. В большом бизнесе все решается грубо и без лишних сантиментов. «Папа Рома» другого языка не понимает.
Заправляет шприц, дергает вниз штаны и колет себе лекарство. Подходит, обнимает меня. Гладит по волосам. У него сердце так громко стучит, что меня глушит. Обвиваю его руками за талию, трусь щекой об обнаженную грудь. Стоим посреди комнаты прижавшись друг к другу.
– Надо за Василисой ехать. Я обещала ее забрать пораньше, – нехотя отстраняюсь от Антона.
– Дай мне минут пятнадцать. Сейчас препарат подействует и поедем. Позвони пока Санычу, пожалуйста. А я Вику напишу, чтобы тачку свою ко мне на квартиру прислал. Надо будет заскочить, взять кое-что. Оттуда и поедем.
Сан Саныч подъезжает, поднимается к нам, забирает мою сумку. Антон отдает ему ключи от своей машины. Просит забрать от ресторана, как только появится возможность.
Меня охватывает непонятное волнение. Чем ближе мы к детскому саду, тем оно сильнее. Не понимаю, в чем дело. Мы ведь даже не опаздываем, и Вася точно на меня не обидится.
По территории почти бегу. Антону слабость не позволяет идти быстрее. Он все время отстает, а я не могу остановиться. Выдыхаю перед дверью группы. Захожу.
– Снежана Макаровна? – удивленно смотрит на меня воспитатель.
– Да. Василису позовите, пожалуйста. Мы уедем на несколько дней, – тараторю я. – Но слова обещаем выучить и в понедельник обязательно будем.
– Так нет Василисы. Ее отец забрал.
У меня подкосились ноги.
– К-какой отец?! У моей дочери нет отца!
Антон кому-то звонит. Не может дозвониться. Психует.
– Снежана Макаровна, – бледная воспитательница нервно хватает меня за руки. – Снежана, послушайте. Вы можете посмотреть по камерам. Пришла Татьяна Ивановна. Бабушке ведь можно забирать внучку, мы говорили с вами. Она пришла с мужчиной. Сказала, что это отец Василисы, а вы задерживаетесь на работе, поэтому она приехала за малышкой. Я отпустила. Девочка ведь пошла к бабушке.
– Твою мать!!! – рычит Антон в трубку. Убирает телефон в карман. – Поехали, Снеж. Раз забрала бабушка, значит скорее всего они у нее. Ему здесь деваться больше некуда. А с вами, – зло смотрит на воспитателя. – Мы еще обязательно поговорим!
Берет меня за руку, ведёт за собой по лестнице и мое сердце, кажется, останавливается, а потом тут же бросается вскачь.
– Мама! Мама! Мамочка!!! – слышу крик своего ребенка.
Выдернув руку из ладони охранника, малышка бежит ко мне.
– Мамочка, – хлюпая носом врезается в меня, обнимает. Шапки нет, куртка расстёгнута, глаза заплаканные.
– Мама, он мне совсем не понравился. Я не буду называть его папой. Никогда не буду. У меня только один папа. Антон, – плачет дочка.
Крепко прижимаю ее к себе. Поднимаю на руки. Сквозь пелену собственных слез смотрю, как Антон орет на своего охранника. Хрипит, сжимает кулаки. Еще немного и он его ударит.
– Я чуть с ума не сошла, Вась, – голос меня подводит.
– Они меня обманули. Бабушка Таня сказала, что ее сын просто очень захотел на меня посмотреть. И что ты попросила ее меня забрать. Я сначала поверила. И мне тоже хотелось на него посмотреть. Ты меня за это простишь? Я не хотела с ними ехать в машине. Только посмотреть на этого дяденьку, который нас бросил. Я убежала от него. Обманула, что забыла игрушку в группе. Я знаю, что обманывать не хорошо, – захлебываясь слезами тараторит Василиска. – Стала плакать. Мне было страшно. Бабушка Таня сказала, что у нее болят ножки и Роме надо самому сходить за игрушкой. Он ругался словами, которые нельзя говорить, но все равно ушел. А я открыла другую дверь, убежала и спряталась. Они меня искали, а я нашла охранника. И тебя вот тоже нашла. Я больше никогда-никогда ни с кем никуда не буду ходить. Я тебе обещаю, – прячется у меня на шее мой котёнок.
Антон подходит к нам, обнимает обеих.
– Лев посмотрит камеры. Все мне передаст. Это наш косяк, Снеж. Мы с тобой не взяли в расчет бабушку.
– Я… – вдыхаю полной грудью морозный воздух. – Не думала даже, что она так со мной поступит. Она же столько лет нам помогала. Я ей доверяла, понимаешь? У меня никого в этом гребаном городе не было! Я ребёнка