Предания Русского Севера - Н. А. Криничная

ПРЕДАНИЯ ОБ ОСНОВАНИИ СЕЛЕНИЯ ГРУППОЙ ПЕРВОПОСЕЛЕНЦЕВ

23. Основание села Шижня

Начало Шижни — в деревне Деревенька, на лужку, где теперь восемнадцатый шлюз, свыше моста.

Сюда бежали новгородцы от крепостников, все Поморье заселили.

Эти места, где была Деревенька, теперь под каналом. И концы в воду.

Зап. от Лежнева П. А. в с. Шижня Беломорского р-на Карельской АССР 6 июля 1969 г. Н. Криничная, В. Пулькин//АКФ. 135. № 122; Комсомолец. 1971. № 26. 27 февраля.

24. Основание села Шуерецкое

От беженцев пошла деревня, от службы бегали (двадцать пять лет ведь служба была тогда); но это мало, а в основном, от новгородцев. Новгородцы бежали от притеснения: налоги были большие. Они спускались вниз по реке на плотах и поселились на берегу этой реки. Здесь раньше не жили, а жили километра за два, за три отсюда. Пороги здесь, и, чтобы быть поближе к морю, переселились сюда, пониже. Хлебопашеством занимались, рыбу ловили.

Церковь Шуерецкая, Никольская, была построена еще при Петре Великом, более трехсот лет ей. Сгорела она против Ильина дня, девятнадцатого июля по-старому; Пятницкая и Никольская сгорели, а Климантовская была дале, ее-то спасли. Паруса натягали, воду лили, спасли.

Зап. от Зайкова Т. С. в с. Шуерецкое Беломорского р-на Карельской АССР 4 июля 1969 г. Н. Криничная, И. Сепсякова, Л. Скучилова//АКФ. 135. № 118.

25. Верхотино

До сего было — с трех робет брали на военну службу. Как было три брата, а у них сыновы, так брали... Либо дядю, либо племянника. Вот ежели дядю возьмут, дак двадцать пять лет отслужит, домой приходит — уж сорок пять лет ему. Вот люди и бегали в леса от этого, и назывались разбойникамы. От нас верст двадцать одна — двадцать четыре до их жилья будет. Оны срединой и жили, человек было до сорок набиравши, землю копали, хлеб рыли, ведь раньше его не привозили, сами не покупали. А потом пришло разрешение (при каком вот царе — не знаю, при Катерине аль еще при ком) оказывать место, кто где живет. Вот оны и оказали. В одном было два жилья — две деревни, в одной было-то домов четыре — пять, в другой поменьше.

На втором жилье ельничные были места, а тут года холодные стали — семь лет подряд все вымерзало. Хлеб стал зябнуть. Ну, оттуль и поушли все, которые в Пяльму, которы куда. В Верхотине остался один житель, и тот ушел — пожгли избу-то. Так там теперь никто и не живет. Только когда косить ходют, так там живут в амбарьях, а так никого нет.

Зап. от Ярышевой П. Т. в с. Римское Пудожского р-на Карельской АССР в 1940 г. О. Г. Большакова, В. Р. Дмитриченко // АКФ. 8. № 114

26. Верхотино

Были войны... Мой свекор служил службу пятнадцатилетнюю, а раньше служили двадцать пять лет. Люди и бежали со службы сюда. На Верхотине они поселились; у них, наверно, была женщина. Они и распоселились. У них были поля, одно называлось Гороховое поле...

Лет двадцать назад я видела на этом поле грядки, старинные бани, колодичек, домы, где они жили. Уже в них никто не жил, они разошлись, разбежались...

А когда они леса стали рубить, то и услышали, что здесь есть человек, там есть деревня, и познакомились.

Зап. от Поташовой А. М. в с. Римское Пудожского р-на Карельской АССР в 1940 г. О. Г. Большакова, В. Р. Дмитриченко // АКФ. 8. № 143.

27. Верхотино

<...> Там жили беглецы от военной службы, сорок мужчин там было. Они лес выжигали, палками зерна зарывали, рыбу ловили, а потом уже связь с нашими деревнями у них стала. Они потом все были пойманы Меркушовым (старшиной) как разбойники и в Петрозаводск увезены.

У них была сделана даже водяная мельница, поля уж хорошие потом были. Давно это было; я мальчишкой был — мне отец рассказывал. А их всех ловили, когда он еще мальчишкой был, а жил он до восьмидесяти годов.

Зап. от Ярышева М. И. в с. Римское Пудожского р-на Карельской АССР в июле 1940 г. О. Г. Большакова, В. Р. Дмитриченко//АКФ. 8. № 119.

28. Прошлое деревни

Дедушка Григорий был отцу моему отец. Вот я от людей слыхала: он служил на военной службе, в ту пору служба была двадцать пять годов. Старичок сосед с ним служил. Вот и убежали, убежали в сузёмок. У них поставлена избушка была с сенями, кладовочка, за Мошным за озером.

У маленького лесного озера на угорышке они жили, была я там на покосе. Мы были годов тридцать тому и в этой избушке спали. Нашли книги большие — темные корки, божественные, нашли чугуночек луженый, башмаки.

Они рыбу ловили, блюда точили деревянные и чашечки маленькие; подсеки были: рожь они сеяли.

Там они все и жили, скрывались сначала-то.

Сперва деревня им хлебом помогала: возили жито за блюда да за чашки, а они рожью помогали. С той поры и в Лопшеньге стали сеять.

Они где рожь сеяли, малинник разросся, как стены большие, крупнящая была малина.

Я отца-то чуть помню, а дедушка-то и не знаю какой был. Отец мой да мать про него сказывали.

Зап. от Майзеровой М. И. в с. Лопшеньга Приморского р-на Архангельской обл. в 1937 г. Н. И. Рождественская//У Белого моря. № 13. С. 34—35.

29. Сузёмки

Али сузёмки-то? Смотри-ка там. Ведь раньше была двадцатипятилетня служба. Вот убежит парень туды, и два, три, а не искали. Убежат, там это обстроятся, домишко построят, рыбу ловят. А потом придут, по девушке возьмут — ну, и разведутся <...>.

Тридцать километров да двадцать деревня от деревни, ходили на лыжах друг к другу. А там два домика, там три домика, там четыре домика, а это всё — сузёмки... Это сузёмки-то вот так и начались. <...> это Колодозерский сельсовет. Там, знаете, сколько: там и Немозеро-деревня, там и Кодозеро-деревня, там и Укшезеро-деревня, там у Татарских деревня, там в скиту деревня, там Паезеро, там, ой, да там деревень, дан и не сочтешь, сколько есть.

И всё это, говорят, что вот уходили в старо время, уходили от армии <...>. Так и жили.

А теперь все там пустое...

Зап. от Суриковой А. А.