Война конца света - Марио Варгас Льоса
Когда Руфино вбегает в дом, глазам его предстает ужасающее зрелище: мужчины и женщины, облепившие распростертых на полу солдат, добивают их, нанося безжалостные удары камнями, палками и ножами. В двери ломятся новые и новые люди. Непрестанно визжа, четыре или пять женщин в клочья раздирают мундиры на мертвых и умирающих, глумятся над их наготой. Повсюду кровь и трупы. Крышка подпола, где сидели мятежники в ожидании солдат, откинута. Под столом корчится и стонет женщина с рассеченным лбом.
Покуда «избранные» раздевают солдат, сносят в одну кучу их оружие и снаряжение, Руфино, убедившись, что в этой комнате тех, кого он ищет, нет, идет дальше, открывая одну дверь за другой. Комнаты расположены анфиладой: первая пуста, прильнув к замочной скважине, Руфино видит во второй сколоченный из досок топчан. Он пинком отворяет дверь и оказывается перед Журемой. Она цела и невредима; при виде Руфино лицо ее искажается гримасой изумления, она сжимается в комочек. Рядом с Журемой Руфино замечает крошечную трясущуюся фигурку и сразу же узнает Карлика, хоть никогда прежде не видел его. На кровати лежит белобрысый сержант. Двое мятежников продолжают вонзать клинки своих ножей в уже бездыханное тело: при каждом ударе оба рычат, и бьющая струями кровь забрызгивает Руфино. Журема стоит неподвижно, приоткрыв рот: лицо ее по-прежнему искажено, нос заострился, а в глазах – покорность и смертный страх. Руфино слышит, как вошедший в комнату раскосый вожак приказывает своим людям выбросить труп сержанта в окно. Они уходят, унося с собой мундир, винтовку и ранец убитого. Поравнявшись с Руфино, раскосый произносит: «Ну? Она, я ж говорил». Карлик что-то бормочет, но Руфино не понимает ни слова. Он спокойно стоит у притолоки, и лицо его теперь бесстрастно как всегда. Сердце опять бьется ровно, на смену смятению пришло ледяное спокойствие. Журема, не в силах подняться, сидит на полу. В окно видны мятежники – мужчины и женщины, – удаляющиеся по направлению к зарослям.
– Уходят, – заплетающимся языком говорит Карлик, недоуменно переводя взгляд с Руфино на Журему и потом снова на Руфино. – Нам тоже бы надо…
Руфино качает головой.
– Иди, – отвечает он беззлобно. – Она останется тут.
Но Карлик никуда не уходит. Растерянно, робко, нерешительно бродит он по опустевшему, залитому кровью дому, клянет свою судьбу, зовет на помощь Бородатую, крестится, о чем-то молит бога. Руфино, бегло осмотрев дом, притаскивает два соломенных тюфяка в комнату, из которой видна единственная улочка Каракаты. Он не сразу понимает, зачем ему матрасы, но, уложив их на пол, чувствует безмерную усталость: кажется, что все тело одрябло, пропиталось сочащейся из всех пор влагой. Сняв с крюка веревку, он подходит к Журеме: «Иди сюда», и она, не выказывая ни страха, ни любопытства, повинуется. Посадив ее на один из матрасов, Руфино связывает ее по рукам и ногам. «Не убивай ее, не убивай!» – кричит обезумевший от ужаса Карлик. Руфино пожимает плечами и, не глядя в его сторону, приказывает:
– Сиди здесь. Увидишь, идет кто-нибудь, – разбуди.
Сбитый с толку Карлик часто моргает, но потом, сообразив, что от него требуется, кивает и начинает прохаживаться у двери. Руфино закрывает глаза. Перед тем как погрузиться в забытье, он думает о том, почему не убил Журему: потому ли, что хочет продлить ее мучения, или потому, что теперь, когда она в его власти, он ненавидит ее уже не так сильно? Он слышит, как ее тело падает на соседний матрас. Сквозь опущенные ресницы глядит на нее: Журема сильно похудела, в запавших глазах – безучастная покорность, волосы спутаны, одежда в беспорядке. На руке выше локтя кровоточащая царапина.
Он просыпается и резко, точно спасаясь от кошмара, вскидывается и садится на матрасе. Но что ему снилось, он не помнит. Не обращая внимания на Журему, он подходит к Карлику, который все так же маячит у дверей, поглядывая на него с испугом и надеждой. «Можно я пойду с вами?» Руфино кивает. На том и кончается их разговор, и Руфино, покуда в окна еще светят последние закатные лучи, отправляется искать какую-нибудь еду. Потом Карлик спрашивает: «Ты убьешь ее?» Руфино молчит. Он достает из своей котомки траву, съедобные коренья, стебельки, листья и вываливает все это на матрас. Развязывая Журему, он смотрит мимо, а если его взгляд все же случайно падает на нее, кажется, что он не замечает ее присутствия. Карлик, ухватив пригорошню травы, жадно набивает рот. Журема, время от времени потирая затекшие запястья и щиколотки, тоже принимается за еду, отрешенно, механически двигая челюстями. Так сидят они в полном молчании, а на дворе уже стемнело, и громче слышится звон цикад, жужжание москитов. Руфино думает, что такое же зловоние стояло тогда в ловушке, где он провел целую ночь рядом с трупом напоровшегося на кол ягуара. Внезапно раздается голос Журемы:
– Почему ты сразу меня не убил?
Руфино, будто не слышит, смотрит невидящим взглядом прямо перед собой. Но как можно не услышать этот голос, который звучит все громче и отчаяннее?
– Ты думаешь, я боюсь смерти? Нет! Я давно жду тебя, жду, когда ты придешь и убьешь меня. Думаешь, я не устала, не измучилась? Если б господь не запретил, я бы и сама себя убила, да греха боюсь. Когда ты убьешь меня? Чего ты медлишь?
– Журема, Журема, опомнись, – пытается успокоить ее Карлик.
Руфино сидит, не шевелясь и не отвечая.
В комнате совсем темно. Через минуту он чувствует, что Журема подползла к нему вплотную и дотрагивается до него. От странного чувства, в котором перемешаны и вожделение, и отвращение, и досада, и гнев, и тоска, его так и передергивает, но он старается, чтобы никто не заметил этой мгновенной судороги.
– Пречистой молю тебя, именем господа заклинаю
