Лоулань - Ясуси Иноуэ
Вслед за Харутаро вступил и Кумэ:
– Про змей ничего не скажу, а горлицы и фазаны сегодня прямо расшумелись. С чего бы? Я сам охотник – и вот что, обычно птицы так не суетятся, – произнёс он, недоумённо скребя в затылке.
– А ведь мы вчера на подходе к перевалу встретили ту странную паломницу… и она сказала… – испуганно запинаясь, пробормотал Киндзи, до этого весь день почти не раскрывавший рта. Сбоку неожиданно вмешался Томэкити.
– Кин! Не болтай глупостей! – резко прикрикнул он, что на мягкого Томэкити было совсем не похоже.
Только Синсю сохранял полнейшую безмятежность, ничуть, казалось, не тревожась о происходящем.
– И гора иногда гудит, и змеи с птицами на новые места перебираются – что ж с того? А вы такую суету поднимаете, что Харутаро, того и гляди, опять удар хватит, а у Кумэ последние волосы повылезут! – смеялся он.
Только тогда я понял, что добродушная невозмутимость Харутаро проистекала из замедленности реакций после апоплексического удара. Что до Кумэ – тот носил короткий ёжик, и после слов Синсю я, впервые присмотревшись, заметил там и сям на рельефном черепе блестящие безволосые островки.
В Осаву мы попали около часу дня. Название деревушки в то время писали разными иероглифами с разным смыслом – и какие из них правильные, никто толком не знал; а все потому, что в управе чиновники вели свои книги, как бог на душу положит. Впрочем, большого значения это, пожалуй, не имело – ведь речь шла о затерянной в горах деревушке из двадцати дворов и двух сотен жителей, которые жили в тени горы Бандай, созерцая её каждый день. Во всяком случае, и сами местные обитатели, и люди сторонние знали это место как деревню Осава, что бы её название ни значило.
Мы попросили подыскать нам место для ночлега, после чего, раз солнце было ещё высоко, решили сходить в деревню Акимото, находившуюся в одном ри к северо-востоку, – там мы собирались предварительно осмотреть поля и поговорить с обитателями деревни, чтобы на следующий день приступить к замерам. Возле деревни Осава река Нагасэ почти под прямым углом поворачивала на восток и, обогнув гору Бандай, впадала в озеро Инавасиро у её южного склона. Каменистые, галечные берега были весьма живописны. Выйдя из Осавы, мы вновь двинулись вдоль реки и на полпути к Акимото достигли места, где в Нагасэ впадает река Оно, после чего русло расширяется, и горный поток превращается в довольно крупную реку.
Еще через половину ри мы дошли до места слияния с речкой Огура. Вдоль нее, в двух-трёх тё от Нагасэ, и располагалась деревушка Акимото – крохотное поселение из тринадцати дворов.
От Осавы до Акимото склоны горы Бандай плотным зелёным ковром покрывает густой лес, но пейзаж нельзя назвать однообразным – у подножия раскинулась равнина, где, как обычно бывает в гористых районах, там и сям вздымаются невысокие холмы, местами увенчанные березовыми рощицами; кое-где пролегли полосы высоких, выше человека, зарослей тростника и осоки, какие увидишь только в этих краях.
На всем пути из Хосоно в Осаву мы любовались горой Бандай с тремя её вершинами, словно прильнувшими друг к другу: Кобандай в центре, Акахани справа и Обандай слева. Теперь, однако, облик её совершенно изменился: казалось, мы смотрим на другую гору. Четвертая вершина, Кусигаминэ, раньше видневшаяся слева, поодаль, воссоединилась с остальными, и все четыре отчетливо вырисовывались на фоне неба через равные промежутки; этот вид на гору Бандай тоже был по-своему прекрасен.
В одном из крестьянских домов в Акимото нас угостили чаем, и мы, сидя на веранде и дивясь непривычному пейзажу, обсудили предстоящие на следующий день землемерные работы. Тем временем произошло очередное слабенькое землетрясение. Хозяин дома заметил, что, раз трясет так часто, в Осаве все наверняка переполошились, а потому лучше нам не возвращаться туда и заночевать в Акимото, где безопаснее.
Тут мы впервые услышали, что в Осаве, оказывается, недавно пересохли колодцы – кроме того, толчки там ощущаются особенно сильно, а из-под земли раздается странный гул. Потому, мол, жители Осавы последние десять дней в панике, даже работать не могут, и в каждом доме идут споры – уезжать или оставаться.
Деревня Акимото, как и Осава, находилась у самого подножия горы Бандай, но Осаву, в отличие от неё, обвивали отходящие на север отроги – Юдзирисава, Кобукасава, Обукасава; казалось, что в случае извержения именно она примет на себя основной удар, и жители Акимото наблюдали за тревогами соседей так же, как смотрят на чужой дом, горящий за рекой.
После этих историй нам тоже расхотелось ночевать в Осаве – помимо всего прочего, казалось неуместным обременять своим присутствием людей, которым и так неспокойно, но, поскольку мы уже уговорились о ночлеге, было решено в тот день вернуться в Осаву, а потом подумать, что делать дальше.
Дойдя до места, где сливаются Нагасэ и Оно, мы заметили впереди пару необычно одетых молодых людей – даже на расстоянии было понятно, что они не местные. Мы шли быстрее и вскоре их нагнали. Это были молодые парень и девушка, лет двадцати с небольшим, по виду горожане. Юноша, одетый в повседневное кимоно без гербов, но с европейским зонтиком в руках, походил на студента. Девушка, белокожая, с пухлыми щечками, прикрывала юное личико шалью; прическа и кимоно в тонкую полоску были того фасона, какие можно встретить только в Токио.
Я спросил, куда они держат путь, и юноша объяснил, что они идут к источникам Каминою; однако одежда и скромный багаж пары – у девушки был единственный узелок с вещами – совсем не подходили для путешествия, даже для короткой поездки на воды. Синсю переспросил, неужто они и впрямь направляются к Каминою в таком виде и когда они планируют туда добраться, но ни парень, ни девушка не нашлись с ответом. Похоже было, что они понятия не имеют, ни где находятся источники, ни как до них добраться, ни сколько времени это может занять, и словно бы бесцельно бродят вокруг горы Бандай.
Я предложил молодым людям вместе с нами остановиться на ночлег в деревне Осава, и мне пришлось едва ли не принуждать их силой, но я был уверен, что в их сомнамбулическом состоянии это будет лучшим решением. Девушка колебалась и,
