Странная история доктора Джекила и мистера Хайда - Роберт Льюис Стивенсон

Председатель остановил свой выбор на одной из шпаг и жестом, не лишенным своеобразного сурового достоинства, дал понять, что готов.

Принц схватил первую попавшуюся шпагу.

– Полковник Джеральдин и доктор Ноэль будут любезны подождать меня здесь, – сказал он. – Я не желаю, чтобы в этом деле участвовали мои личные друзья. Майор О’Рук, вы человек почтенного возраста и прочной репутации, позвольте рекомендовать вашему вниманию председателя. Я же попрошу услуг лейтенанта Рича: молодому человеку полезно набираться опыта.

– Ваше высочество, – ответил Брекенбери, – я буду лелеять память об этой чести до конца моих дней.

– Отлично, – сказал принц Флоризель. – Надеюсь со временем оказать вам более важную услугу.

Он вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице в кухню.

Оставшиеся распахнули окно и, высунувшись наружу, напрягли все чувства, готовясь ловить малейшие признаки предстоящей трагедии. Дождь перестал; уже почти рассвело, в кустах и ветвях деревьев пели птицы. На мгновение на дорожке сада, окаймленной цветущим кустарником, показались принц и его спутники и тотчас скрылись за поворотом аллеи. Больше ничего полковнику с доктором не было дано увидеть, а место, избранное принцем для поединка, было, по-видимому, где-то в дальнем углу парка, откуда не мог долететь даже звон скрещенного оружия.

– Он повел его туда, к могиле, – сказал доктор Ноэль с содроганием.

– Господи, – воскликнул полковник, – даруй победу достойному!

И оба стали молча ожидать исхода поединка. Доктор дрожал как в лихорадке. Полковник был весь в испарине. Прошло, должно быть, немало времени: небо заметно посветлело, звонче раздавались птичьи голоса. Наконец звук шагов заставил ожидавших устремить взоры на дверь. Вошли принц и оба офицера индийской армии. Победа досталась достойному.

– Мне совестно, что я позволил себе так взволноваться, – сказал принц Флоризель. – Это слабость, я знаю. Слабость, недостойная человека моего положения, но покуда это исчадие ада бродило по земле, я был сам не свой. Его смерть освежила меня больше, чем долгий ночной сон. Вот, Джеральдин, смотрите, – продолжал он, бросив на пол шпагу, – вот кровь человека, убившего вашего брата. Радостное зрелище. А вместе с тем, – прибавил он, – как странно устроен человек! Прошло всего лишь пять минут с тех пор, как я утолил свою месть, а я уже задаюсь вопросом, можно ли в нашей неверной жизни утолить даже такое чувство, как месть. Все зло, что причинил этот человек, – кто его исправит? Его жизнь, в течение которой он сколотил огромное состояние (ведь и этот роскошный особняк с парком принадлежал ему), – эта жизнь прочно и навсегда вошла в судьбу человечества; и сколько бы я ни упражнялся в квартах, секундах и прочих фехтовальных приемах – пусть хоть до Судного дня, – вашего брата, Джеральдин, мне не воскресить, как не вернуть к жизни тысячи невинных душ, обесчещенных и развращенных председателем. Лишить человека жизни – пустяк, а сколько человек может натворить за свою жизнь! Увы, что может быть печальнее достигнутой цели!

– Я знаю только одно, – сказал доктор. – Свершился высший суд. Ваше высочество, я получил жестокий урок и теперь с трепетом ожидаю решения своей участи.

Принц встрепенулся.

– Однако что я говорю! – воскликнул он. – Мало того, что мне удалось покарать злодея, мне еще и посчастливилось найти человека, который поможет исправить причиненное им зло. Ах, доктор Ноэль! Нам предстоит еще много дней потрудиться вместе над этой нелегкой и почетной задачей. И как знать – к тому времени, как мы ее выполним, вы, быть может, с лихвой искупите ваши прежние грехи.

– А покуда, – сказал доктор, – позвольте мне удалиться, дабы предать земле моего старинного друга.

Таков, по словам ученого араба, счастливый исход этой истории. О том, что принц не забыл никого, кто помог ему в этом его подвиге, можно и не говорить. Его влияние и могущество по сей день способствуют их продвижению по общественной лестнице, а благосклонная дружба, которою он их дарит, вносит особую прелесть в их частную жизнь. Передать все удивительные истории, в которых этот принц играл роль провидения, продолжает мой рассказчик, означало бы затопить книгами все обитаемые уголки Земли. Однако приключения, связанные с Алмазом Раджи, так занимательны, говорит он, что их нельзя предать забвению. Итак, последуем осторожно, шаг за шагом, за нашим восточным собратом и поведаем упомянутую им серию повестей, начиная с рассказа, который ему угодно назвать повестью о шляпной картонке.

Шетландские острова – место суровое и бесприютное. Расположены они на северо-востоке от Шотландии, на границе Северного моря и Атлантического океана. Их больше сотни, но только на шестнадцати живут люди. На остальных же живут птицы и гуляет ветер. Здесь не растет никаких деревьев – только трава и низкорослые кустарники. Холодное море вокруг и бесконечное небо.

В середине XIX века на нескольких обитаемых островах архипелага началось активное строительство маяков с применением лучших идей и технологий, научных открытий и озарений. И многие из них были построены Томасом Стивенсоном, потомственным инженером, изобретателем и метеорологом.

Сам Стивенсон-старший вместе с семьей жил в столичном Эдинбурге, но много путешествовал, побывал в каждом уголке Шотландии, объездил все Шетландские острова, изучая особенности грунта, морского дна, влияние ветра и волн на окружающую среду.

В Эдинбурге же 13 ноября 1850 года у него родился сын, которого назвали в честь его деда, тоже инженера, Робертом, при крещении добавив еще одно семейное имя и фамилию матери – Льюис Бэлфур.

Он рос болезненным ребенком, что впоследствии отразилось на всей его жизни. Еще в трехлетнем возрасте Льюис, которого дома называли только так, оставив имя Роберт для документов, заболел крупом, переросшим затем в туберкулез легких.

Родители, как могли, заботились о здоровье сына. Учился он преимущественно дома, не расставался с книгами и географическими картами. Постельный режим и постоянные ограничения способствовали развитию у мальчика богатой фантазии.

Считалось, что младший Стивенсон пойдет по стопам отца, деда и многочисленных родственников и тоже станет инженером, поэтому для завершения среднего образования он поступил в Эдинбургскую академию, а затем и в Эдинбургский университет, где начал учиться на инженера.

В 1871 году за работу «Новый вид проблескового огня на маяке», отправленную на конкурс проектов Шотландской академии, он получил серебряную медаль. После чего неожиданно порвал с инженерным делом и занялся юриспруденцией.

Однако еще раньше он увлекся сочинительством.

Первое свое произведение, очерк «Пентландское восстание. Страница истории 1666 года», посвященный родной Шотландии, Стивенсон написал в пятнадцать лет. Отец будущего классика приключенческого жанра, желая поддержать сына, за свой счет напечатал сто экземпляров брошюры и подарил родственникам и друзьям.

Окончив университет,