Золото в лазури - Жерар Борегар

– Что за вопрос? – возмутилась мисс Скотт.

– Вопрос очень серьезный! Я ведь ваш родственник, Бетти. Почему вы, нуждаясь в деньгах, не обратились ко мне, а предпочли продавать свои серьги?

Мы с вами враги! – пылко ответила самолюбивая девушка.

– Не враги, а только соперники! – поправил ее Кэниц. – И вы забываете, что между нами состоялся уговор: вести борьбу честно. Я джентльмен, и вы не только могли, а даже должны были бы обратиться ко мне, а не к ювелиру, который нагрел бы вас на тридцать или сорок тысяч франков!

Бетти смущенно слушала выговор Кэница. В глубине души она понимала, что ее кузен прав. Но ее гордость не позволяла ей признать свою неправоту. Упорно мелькала мысль о том, что, прибегнувши к помощи детективов, она совершила грубую ошибку, применяя недостойный способ борьбы с противником, который держится с таким благородным достоинством.

«Но я добьюсь своей цели! – думала она. А в борьбе любые средства хороши, лишь бы они вели к цели!»

Поболтав еще немного с Бетти, Кэниц отправился домой. Едва, однако, он вышел на улицу, как ему бросились в глаза три подозрительные фигуры людей, как будто дожидавшихся его выхода.

«Но ведь это же шпики! – невольно подумал Кэниц. – Любопытно, кого это они тут выслеживают?»

Пройдя два-три квартала, Кэниц случайно оглянулся и увидел опять трех Шерлок-Холмсов: они шли по его пятам, делая, конечно, вид, что ничуть им не интересуются.

– Что за черт? – удивился Кэниц. – Но ведь это же бессмыслица! Я не анархист и не отельный вор, и им выслеживать меня нет никакой необходимости, если только… Посмотрим еще!

Кэниц подозвал проезжавший мимо фиакр и поехал в Булонский лес. Пробродив в парке добрый час, он вышел оттуда, и на первом же перекрестке увидел снова неразлучную троицу в гороховых пальто. Теперь не было уже ни малейших сомнений: шпики охотились именно за ним. И в этом была замешана Бетти Скотт: она при помощи детективов желает выведать адрес лица, в руках которого находится пресловутая лазурная с золотом марка магараджи брамапутрского!

– Хорошо же, Бетти! – проворчал Кэниц. – Я никогда не ожидал этого от тебя! Но этим путем ты ничего не добьешься!

С этого дня Кэниц старался обмануть и запутать приставленных к нему соглядатаев Бетти, прибегая к переодеваниям и доставляя себе маленькое удовольствие наблюдая как шпики, число которых тем временем возросло до шести, мечутся, словно угорелые, стараясь ни на минуту не выпустить его из-под наблюдения.

Разумеется, очень скоро и Джон Кокбэрн был посвящен в тайну существования гороховых пальто. Простодушный, но в то же время хитрый парень вознегодовал, и, если бы только Кэниц разрешил ему, Кокбэрн, любитель бокса, начал бы с того, что расквасил бы носы почтеннейшим соглядатаям.

Но Кэниц, которого больше забавляли уловки шпионов, чем злила их глупость, – категорически запретил Джону драться с Шерлоками. Подчинившись требованию своего патрона, Джон, однако, не отказался от планов мести.

«Мистер Вильям джентльмен! – думал лакей… Я же не джентльмен, и я вовсе не обязан действовать так как действуют джентльмены. Мисс Бетти позволяет себе так поступать с нами. Значить, и с ней церемониться нечего. Я думаю, я могу помочь моему хозяину одержать окончательную победу: пока он не раздобудет эту проклятую марку, нам надо устранить со своего пути мисс Бетти. Самое лучшее – отвлечь ее чем-нибудь и послать по ложному следу. Над этим стоит подумать! Если бы где-нибудь раздобыть, скажем, фальшивую брамапутрскую марку и всучить ее мисс Бетти? В конце концов, разумеется, подлог обнаружится. Но когда это случится, мы с мистером Вильямом найдем настоящую марку, и борьба будет закончена»!

Значит… Значит остается раздобыть фальшивую марку брамапутру. Но в продаже ее, конечно, не отыщешь. Значит… Значит, ее надо сделать.

Со временем Джон разработал весь план действий и в одно прекраснейшее утро, пользуясь отсутствием хозяина, отправился по заранее раздобытому адресу к частному граверу, искавшему работу по газетным объявлениям, и предложил ему заказ: изготовить в кратчайший срок точную копию брамапутрской марки по фотографии.

– Но ведь это же подделка! – протестовал гравер.

– Ну и что же. Марка ведь не денежный знак и не торговая этикетка! Вы не подделываете, а просто копируете произведение граверного искусства!

Лишний десяток франков избавил гравера от угрызений совести, и он взялся в сравнительно короткий срок сделать так называемые «пунцоны» для печати пресловутой марки.

Гравер оказался большим мастером своего дела, и когда в назначенный день Джон явился забирать заказанную им марку «золото в лазури», невольно крик восхищения вырвался из его груди: подделка была просто великолепна.

Гравер, как страстно преданный своему делу человек, был польщен комплиментами, которые расточал ему Джон Кокбэрн и тут же прочёл заказчику целую подробную лекцию о технических трудностях, встречающихся в тонком деле искусства гравировщиков. Кокбэрн ставил основным условием получение от гравера не только марки, но и самих «пунцонов», чтобы его хитрость на раскрылась раньше времени. Гравер предал, послужившие ему для изготовления марки «пунцоны», и Кокбэрн двумя ударами молотка уничтожить тонкий и изящный рисунок на стали, расплющив его. Затем пришла очередь расплачиваться за лежавшую на столе среди двух листков папиросной бумаги мастерски подделанную брамапутрскую марку.

Но именно в это мгновенье случилось то, чего никто не мог ни ожидать, ни предвидеть. Должно быть, где-то в коридоре кто-то открыл окно. Поток воздуха ринулся по коридору и, с силой распахнул двери в мастерскую гравера, вихрем пронесся по комнате, перевертывая все, попадавшееся ему на пути, обрывки и клочки бумаг, лежавшие на полу и на столе, замелькали в воздухе.

– Держи, держи! – завопил Джон Кокбэрн, видя, как драгоценные листки с брамапутрской маркой сорвались со стола и взвились к потолку.

Оттуда папиросная бумага упала на пол, а марка… А марка, словно голубая ласточка, вылетела в окно на улицу. Прежде чем гравер и его помощник успели опомниться, Джон Кокбэрн, словно внезапно помешавшийся, выскочил из мастерской, скатился по лестнице и помчался по улице вслед за мелькавшей в воздухе голубой маркой.

Во время погони он, естественно, не обращал никакого внимания на то, что происходило вокруг него: перепрыгивал через канавы, сбивал с ног прохожих, нырял под самым носом лошадей мчащихся экипажей. И не слышал он того, что сзади несутся голоса гравера и его помощника:

– Держите, держите вора! Убежал, не заплатив! Держите, держите!

Голубая марка, подхваченная вихрем, то взвивалась до высоты пятых и шестых этажей, то опускалась, падала, прыгала по земле, порхала голубой бабочкой