Каменные колокола - Владимир Арутюнович Арутюнян
Вдруг я заметил человека, который тяжело передвигался за табунком, и страшно растерялся, узнав в нем Арамяна. Он шел прихрамывая. Лицо было в крови, рубашка разорвана. Я подбежал к нему. Он опустил руку на мое плечо, глубоко вздохнул и сказал:
— Упал я...
Я проводил его домой. Арамян снимал комнату, которая располагалась недалеко от хозяйского коровника. Ему предоставили короткую, почти детскую кровать, стол и один стул. В углу комнаты в ящике лежали книги, а на стенах были развешаны карты. Застыдясь своего жилища, он оправдывался:
— А потом сетуют, что специалисты не приживаются в деревне...
Он сел на кровать, попросил воды, взял полотенце, зеркало. Влажным полотенцем вытер лицо. К счастью, на лице оказались лишь царапины. Когда же сменил рубашку, настроение поднялось, он даже улыбнулся:
— Я хотел посмотреть, каковы ослы на воле. Нет, не обрести им больше своей вольной гордости...
На следующий день он на урок не пришел. Зато пошел слух, будто Арамяна за деревней кто-то изрядно поколотил.
Спустя два дня произошел случай, достойный внимания. Отец одного из учеников Арамяна у всей деревни на виду отколошматил брата жены Гарсевана Смбатыча. При каждом ударе срамил его:
— Людей избиваешь? Это твой зять научил, да?.. Ну теперь всей родней ступайте жаловаться.
Это был не первый случай, когда директор через Карапета сводил счеты со своими противниками, и это был первый случай, когда Карапет — высокий здоровенный мужик — барахтается в грязной луже.
Дом, где обитал Арамян, стоял недалеко от школы. Учитель проходил по двум-трем плоским кровлям, спускался по двум-трем узким каменным ступеням и появлялся во дворе школы. Точно в это же время отворялась дверь дома тетушки Эгине и куры с шумным кудахтаньем устремлялись во двор школы.
И по всей школе разнесся писклявый голос хозяйки:
— Джуджу-джу... Ох, чтоб вы околели! Тут кормятся, в чужом доме несутся... Чтоб вас засыпало, окаянные...
Арамян щурился, слушая ее, шагал по классной комнате и сердито просил:
— Закройте окно.
На этот раз окно закрылось. Он окинул учеников взглядом, потом концом указки постучал по столу:
— Вы знаете, что такое небо? Вот если мы спросим пастуха Папаяна, отца нашего Давида, он скажет: небо — это звездная кровля земного шара. Чтобы ночевать под ним, умные люди берут с собой теплое пальто, хлеб на день и спички.
Голос тетушки Эгине пробивался и через его голос. Теперь она приказывала дочери:
— Ступай сядь на тот черный камень и гляди в оба. Скажешь мне, от чьих ворот выйдет рябая курочка. Смотри не упусти.
Арамян больше не стал прислушиваться к посторонним звукам.
— В воскресенье отправляемся на Севан. — В классе сразу же все оживились. — Из деревни выйдем до рассвета. Возьмите с собой теплую одежду и еду. Перед тем как отправиться, у нас будет возможность ознакомиться с осенним небом. А теперь, Давид, повесь карту экономических областей СССР.
На карте пестрели разноцветные стрелки, кружочки, эллипсы, треугольники и вопросительные знаки, значение которых знал лишь один Арамян.
— Электрической энергии недостаточно для великих требовании нашей страны. Нам необходимо найти новый неиссякаемый источник энергии. Этот поиск выпадает на нашу долю: мою, вашу... вашу... вашу, — указал он на каждый ряд в отдельности. — А мы знаем, есть такая энергия! Человечество давно пользуется ее услугами. Смотрите. — Мы посмотрели в окно. На одной из плоских кровель женщина расстелила карпет и, высоко подняв над ним сито с крупой, просеивала ее. Крупа сыпалась на карпет, а ветер уносил шелуху. — Видите, в этом случае ветер — помощник. Человек пользуется ветром, когда он дует. Нам же энергия нужна беспрерывная. На этой карте цветные круги показывают вид ветра, место возникновения, продолжительность и силу. Треугольники — это так называемые парусообразные ветросборочные опоры. — Он фантазировал так уверенно и четко, будто речь шла о настоящих действующих станциях. На мгновение он умолк, видно подумал о чем-то, и с тем же вдохновением продолжал: — Эти стрелки представляют собой трубы. Посредством труб я направляю ветер к центральному узлу. Вот сюда. — Он прижал конец указки к большому трехцветному кругу, к которому примыкали стрелки, идущие в самых различных направлениях. — Если в одном конце ветер прекращается, то в другом он продолжает дуть. Я переправляю ветер, как переправляют нефть, газ, воду. Пожалуйста, поместите в главной ветронаправляющей трубе столько турбин, сколько вам нужно. Вы берете его энергию, он служит вам, не иссякая, не теряя своего качества. Люди недальновидные в поисках новой энергии говорят: раскройте недра земли, пользуйтесь вечным горнилом. Достать эту энергию — значит лишить землю молодости и сдавить ее, как сдавливают прогнивший арбуз. И без этого кора земного шара имеет опасные трещины. Отними у земли эту энергию, и она проглотит океаны как стакан воды. — При этих словах он окинул класс возбужденным взглядом и добавил: — Да, ребята, давайте немного отойдем от учебника и ради нашей любимой планеты Земля вообразим...
Его фантазия не знала границ. Но он был единственным человеком, кто распахивал запертые ворота нашего воображения, роднил нас со скалами нашей страны, ее лесами и пустынями. Каждый раз, завершив тему урока, он говорил примерно так:
— Вы уже знаете, что и дорога в космос берет начало с нашего порога. Теперь попробуем приобретенное нами с помощью нашего воображения осуществить у себя в деревне...
В тот день я вышел из школы, как всегда, окрыленным. Тетушка Эгине опять громко спорила с соседкой:
— Утром, гляжу, курочка при яйце, вот-вот снесет. Выпустила из курятника, смотрю — бежит к вашему дому. Никак зерна ты бросила ей поклевать? Ну так ступай принеси яйцо.
Соседка недовольно бурчала:
— Завела кур, вот и смотри за ними, чтобы неслись в твоем доме.
Я быстро прошел мимо них, вернулся домой, лег на кровать и попытался уподобить земной шар арбузу — корка толстая, внутри пусто. Может, и пусто, кто его знает? Отец мой задумчиво обновлял вьючное седло осла. Поначалу я не обратил внимания. И вдруг меня будто ошпарило — отец собирается снова продавать осла! Энергетические изобретения Арамяна выскочили из моей головы, уступив место нашему белому с ясными глазами длинноухому ослику.
— Папа...
— Сперва встань,
