Восставшая из пепла - Николай Ильинский
— Знали бы, что придешь нынче, — хлопотала у стола Полина Трофимовна, — а то и угостить нечем, — она искренне переживала, что в доме нет ни капельки самогона.
— Не беспокойтесь, Полина Трофимовна, — успокоил ее Сальман, — что бы я был за старшина, если не имел бы запаса…
И на столе появилась бутылка водки, консервные банки с американской тушенкой, две плитки шоколада, при виде которых у Насти потекли слюнки. Сальман развернул красивую бумажку и, отломив кусочек шоколада, подал его девочке.
— Попробуй — вкуснятина!
— Что надо сказать, Настенька? — спросила мать у девочки, толкнув ее в плечико.
— Спасибо, дядя, — простодушно ответила та.
— Какой же я тебе дядя? Я тебе папа! — поправил Сальман.
— Спасибо, папа…
— Вот это верно, вот за это молодец, доченька, — и Сальман на радостях отломил ей еще кусочек.
Встреча предполагала радость: человек пришел с войны живой и здоровый. Однако за столом царила вполне понятная напряженность. Варька, хотя и улыбалась, но все время отводила глаза в сторону, а Полина Трофимовна глубоко и шумно вздыхала и шевелила губами: то ли молитву шептала, то ли разговаривала сама с собой. И даже когда была выпита большая часть содержимого бутылки, напряжения не убавилось. Наконец, Сальман не выдержал. Он решительно разлил остатки водки в стаканы и мягко стукнул кулаком по столу.
— А теперь послушайте, что я скажу, — глянул он на Варьку так, что душа ее ушла куда-то в пятки: сейчас он выложит ей все напрямик, встанет и уйдет, но Сальман не встал и не ушел. — Во всех моих документах, — продолжал он, — будет заполнена графа: в плену был, как клеймо на скотине… Но разве я виноват, что мы тогда метались как угорелые из стороны в сторону, кинутые на произвол судьбы слабо подготовленными командирами, с одной винтовкой на двоих, а то и на троих и оказались в концлагере! Сколько прекрасных людей, патриотов не вышло на волю из-за колючей проволоки? Не сосчитать! Не вы же сами допустили немцев сюда, в Нагорное? Но и вы тоже с клеймом: были на оккупированной территории. Даже если человеку был всего лишь день от рождения, все равно он был под оккупацией, все равно он виноват! Хотя настоящие виновники те, кто придумал эти унижающие достоинство человека графы. Сами-то они вряд ли сидели в окопах и нюхали порох… Но дело не в этом… То есть вы ни в чем не виноваты, ты, Варя, ни в чем не виновата, — он еще раз взглянул на Варвару и повторил с ударением, — ни в чем!.. И до тех пор, — теперь он посмотрел на девочку, которая лакомилась шоколадкой, — пока вы не прогоните меня, сам я не уйду… Пока не прогоните, я родной отец Настеньки и пусть только кто попытается доказать мне обратное…
— А никто ничего не скажет, — прошептала Варька, оглянувшись на дверь, — все считают отцом тебя… Так вот получились…
— Тем более! — радостно почти воскликнул Сальман. — Стало быть, тему закроем раз и навсегда! И вот за это выпьем, — поднял он стакан, а когда выпили, кроме Полины Трофимовны, продолжал: — А завтра прозвеним стаканами после ЗАГСа, оформим брак, как положено, по закону…
Первой всхлипнула Полина Трофимовна, за ней пустила ручеек слез по щеке Варька.
— Ну, ну, — утешал их Сальман, — давайте лучше радоваться, чем лужи разводить…
В этот момент в дверь постучали, в хату вошла Анна.
— Господи! — обрадовалась Полина Трофимовна. — К нам председатель сельсовета!.. Анна Дмитриевна, милая, к столу, к столу… Вот твоя доля осталась, — указала она на свой недопитый стакан. — Пригуби… За возвращение нашего Сашеньки пригуби!..
Анна примостилась к столу, весело поглядывая на Сальмана.
— Герой! — показала она ровные белые зубы. — А был Кощей Бессмертный!
— Бессмертный — это ты в точку попала, Аня, — в тон ей ответил Сальман. — Прошел войну, смерть не взяла меня, говорит: рано!
— Так это же прекрасно, Сальман! — Анна взяла стакан. — За твою победу над старухой с косой! — она одним глотком выпила водку и поморщилась. — Крепкие фронтовые сто граммов… Теперь понимаю, почему вы так смело шли в атаку… А завтра ко мне в сельсовет, поставите там свои подписи…
— Ты что, Анна Дмитриевна, подслушала мою знаменитую речь, которую я только что произнес? — засмеялся Сальман и вдруг совершенно серьезно заметил: — Только вот я еще ни слова не услышал от Вареньки…
— Конечно, пойдем! — румянец заливал щеки Варвары, и глаза ее излучали неподдельную радость.
— Ну и договорились, — встала Анна, — а потом в военкомат… Вот не успел Званцов переступить порог дома, как его срочно вызвали в военкомат. … Это ни в какие ворота: я вам и председатель, я вам и исполнитель, хожу сама по хатам с повестками — дожилась! Вот какой я начальник!
V
На западе уже отгремели орудийные залпы. К подножию мавзолея на Красной площади в Москве брошены знамена разгромленных гитлеровских армий. Не осуществилась мечта Риббентропа, высказанная им японскому послу в Берлине Отто, о том, что он пожмет ему руку на Транссибирской железной дороге. Однако для японских милитаристов по-прежнему был актуален принцип «кодо», порожденный в больных головах военных еще в тридцатых годах, о господстве Японии над всей Азией на принципе «императорского пути», что означало военную диктатуру. Для этой цели, кроме других вооруженных сил, накапливала силы миллионная Квантунская армия в Маньчжурии.
Многие из советских солдат, прошедших дороги Великой Отечественной войны и оставшихся в живых, ехали, минуя родные места, где их с такой надеждой ждали, на восток. На Амуре стали появляться и совсем юные солдаты с двадцать шестого года рождения. Были здесь ребята и из Нагорного, но, проходя мимо Ивана Званцова, они вряд ли могли его узнать, да и он никого в лицо не помнил, к тому же наголо стриженных, в военной форме распознать практически было невозможно. Тем более, что Ивана вызвали в штаб полка и велели собираться.
— Куда? — машинально спросил он и спохватился: в армии не спрашивают куда и зачем, а выполняют приказ.
— Как это куда?! — удивились в штабе. — Вы же, Званцов, моряк, а сидите в окопе, — словно упрекая или даже обвиняя безвинного, стали объяснять ему. — На флоте людей не хватает, особенно обученных… Корабль или подводная лодка — это же не окоп, спрыгнул и сиди в нем, жди приказа «В атаку!», на корабле большие знания и навыки требуются… У вас они есть!
— Я о
