Восставшая из пепла - Николай Ильинский
— Ребят с двадцать шестого года всех подчистую забирают и тоже направляют туда, куца самолеты летят… А ребятки наши с двадцать пятого почти все под Куском полегли-горе-то какое!.. А вот Виктор жив остался… Насчет Алексея спросить у него хочу, — тихо всхлипнула Анна. — Что с ним, где он, пусть объяснит…
Дома Виктор, сидя за столом и выпив стакан самогонки, рассказывал отцу и матери, что произошло с ним после того, как Антон заставил его вести летчика в немецкую комендатуру. На правах дальней родственницы, хотя теперь, после гибели Антона, и никакой, слушала Виктора и Зинаида Званцова.
— Я не думал убивать Антоху, — повернулся Виктор к Зинаиде, которой, казалось, было безразлично: думал или не думал Виктор стрелять в ее мужа, она уже начинала забывать его. — Я просил его отпустить летчика, но Антон вдруг сбесился, что ли, стал вырывать у меня карабин, может, испугался чего-нибудь, не знаю… Но я тоже, глядя на него, оробел, уж очень в глазах его большая злость появилась, я дернул карабин на себя, случайно нажал на спусковой крючок… Я даже не заметил, как это произошло!.. Ну, Антон упал, вижу на его рубахе кровь, разве тут не перетрусишь?
Афанасий Фомич слушал сына внимательно. Анисья Никоновна время от времени крестилась и по губам ее было видно, что-то шептала, а по лицу Зинаиды тенью пробежала даже улыбка, хотя Виктор ожидал с ее стороны, скорее гнева и слез. Отец и мать не могли не верить сыну, а поведение Зинаиды настораживало рассказчика — верит ли она, что смерть ее мужа всего лишь роковая случайность? «Но в то же время, — размышлял Виктор, — случайность была закономерностью». В любом случае он не допустил бы, чтобы советского летчика и вообще хорошего человека, Алексея Привалова, отправили в немецкую комендатуру. Неизвестно как, но не допустил бы! Может и специально стрелять пришлось бы!..
Через час, не вытерпев, Виктор сам пошел в сельсовет. Анна встретила его по-деловому, попросила сесть к столу и сама уселась напротив. Ее лицо не выражало радости, что он вернулся жив-здоров, а было серьезным, если не сказать суровым.
— Ну, рассказывай, — попросила она. — Ты знаешь о ком я говорю…
— Знаю, — кивнул Виктор, — об Алексее Привалове…
И он повторил свой рассказ со всеми подробностями. Анна слушала, не перебивала, смотрела на него в упор. Глаза ее были сухими и неприветливыми.
— Когда я пришел в себя, то увидел над собой две знакомые рожицы… Помнишь, мешочники у нас стояли, ров противотанковый рыли? Эти как раз в нашей хате квартировались — Осташенков Павел Александрович и Коржиков Архип Власьевич, еще Чугунков, Макухин… Они узнали меня, сначала подумали, что я убит, и решили похоронить, но кому-то из них пришла мысль пощупать мой пульс… Оказалось, что я еще жив, был лишь контужен, и взяли с собой…
— Как в сказке! — недоверчиво улыбнулась Анна.
— Почему в сказке, Аня? Я с ними прошел вон какой путь!.. В конце концов, проверить можно, в часть обратиться, номер части у меня есть, да и все такое… полный адрес!
— А потом, когда тебя взяли?
— Сначала я никак не мог понять, где нахожусь, а когда немножко оклемался, вспомнил Алексея и спросил у Осташенкова, где, мол, летчик? Он ответил… вот дословно, что сказал он: «Летчик твой, к сожалению, погиб, мы его похоронили».
Анна закрыла лицо руками, узкие ее плечи мелко дрожали: она плакала.
— Где, где он похоронен? — вытерла она слезы ладонью на щеках.
— В том-то и дело, что не знаю, — покрутил головой Виктор. — Меня это угнетает!.. С Алексеем Ивановичем мы долго шли, больше ночами, а днем по лесным тропинкам, ориентируясь по солнцу, он летчик, он знал, куца идти… Утром на опушке леса нам удалось захватить немецкий мотоцикл с пулеметом… Двух солдат мы… Ну, а куда их девать? В карман не сунешь!.. И опять ночью, без включенной фары… Алексей Иванович и по звездам мог ориентир держать… Фашисты нас, конечно же, искали… На следующее утро мы подъехали в какой-то хатенке, стоявшей на обочине небольшой деревни… Думали отдохнуть, но… появились гитлеровцы… Алексей Иванович снял с мотоцикла пулемет, а у меня в руках был немецкий автомат… Нам ничего не оставалось, как отстреливаться… Многих фрицев заставили мы клевать землю носом!.. Если бы не бронетранспортеры… Помню взрыв рядом с кустами, где мы лежали, меня накрыло землей, и я потерял сознание… А мешочники находились рядом, в леску, они и пришли на помощь… Вот и все.
— Не все! Название деревни?
— У нас ни карты, у нас ничего… Ведь бежали, как зайцы от охотников!
— А те мешочники, они могли же сказать?
— Да и они случайно набрели на ту деревню… Тоже прятались от немцев! Я спрашивал у Осташенкова, он только разводил руками и вспоминал, что название деревни похоже на сад… Да, мы, когда подъехали к деревне, глухонемого встретили… По словам Осташенкова, мешочники попросили его похоронить Алексея, а где он его закопал… приходится только гадать…
— А вот умирающий Антон утверждал, что ты побежал за летчиком, — Анна подозрительно взглянула на Виктора.
— Естественно, а за кем же мне было бежать? Не в Нагорное же и кричать, что я убил полицая, — покраснел Виктор, ошарашенный этим предположением Анны.
— Побежал, чтобы отомстить за родственника!
— Возьми себе такого родственника, — с обидой в голосе сказал Виктор и после некоторого раздумья твердо добавил: — Сложилось так: или я его, или он бы меня… Третьего варианта не существовало… Но все равно, будучи живым, я Алексея Ивановича полицаю не отдал бы…
Анна задумчиво передвинула с места на место лежавшие на столе бумаги.
— Хорошо, Виктор Афанасьевич, — сухо сказала она, — я лично тебе верю… И раньше знала, что не мог ты предать моего Алексея! — резко сменила Анна тему. — Поговорим о другом… Чем намерен заниматься?
— Как чем!? — удивился Виктор. — Я домой вернулся, в колхоз, дел тут, батя говорит, — непочатый край! Да я и сам знаю…
— Это понятно, товарищ лейтенант, — уже теплее взглянула Анна на собеседника, на его погоны, на награды. — Воевал ты, вижу, славно, на Курской дуге был…
— Был.
— В партии состоишь?
— Там же, на Курской дуге, перед боем вступил… Кстати, одну рекомендацию мне Константин Сергеевич дал…
— Забродин, наш директор школы?!
— Он!.. На фронте под Воронежем встретились… Тоже можно сказать — фантазия!.. Я свидетель его похорон, когда он от тяжелой раны скончался…
— Антонине Владимировне расскажи, — посоветовала Анна и поглядела в окно. — Теперь в Нагорном, кроме тебя,
