Стон дикой долины - Алибек Асылбаевич Аскаров

— Почему это ложь? Возьмите любого из чабанов — они ведь ни разу в своей жизни отдыха не знали!

— Чабаны сами отпуск не берут, — оправдался директор. — Какой еще нужен им отдых, разве есть что-нибудь лучше, чем жизнь в гуще природы — на джайляу?

— Верно говорите! — поддержал кто-то совхозного руководителя.

— Какой, интересно, чабан тебе пожаловался? — напустив на себя грозный вид, стал надвигаться из угла главный зоотехник совхоза.

— Никто мне не жаловался, — буркнул Даулетхан, досадуя, что не смог до конца донести свою мысль. — Данный вопрос касается трудовых отпусков вообще, в том числе и ваших, включая отпуск директора...

— Дорогой, мы на работу торопимся... Если есть что сказать — быстрее выкладывай!

— А вы меня тогда не перебивайте... Когда перебивают, я путаться начинаю.

— Ну говори же, не тяни за жилы!...

— Дело вот в чем... Когда вы, например, — сказал библиотекарь, обращаясь к главному агроному, — уходите в трудовой отпуск, вас освобождают от службы на двадцать четыре рабочих дня. Верно?

— Правильно, но это не новость, об этом все знают.

— В эти двадцать четыре дня в качестве рабочих включаются и субботние дни, так?

— Ну так...

— А теперь возьмем другую ситуацию: вы заболели и получили бюллетень. Когда после выздоровления вы сдаете больничный лист в бухгалтерию, субботние дни вам не оплачиваются, так как в этом случае суббота считается «нерабочим днем».

— И что?

— Как это, что?.. Напрашивается вопрос: какой же день суббота, рабочий или выходной? Почему так играючи меняется его суть? Нам нужно как следует в этом разобраться. Это принципиальный вопрос, товарищи!

— Разве мы не пыхтим в обе ноздри не только по субботам, но и по воскресеньям? — спросил кто-то из работников.

— Он же не имеет в виду конкретно наш совхоз, а говорит о ситуации вообще, и в его словах есть смысл, — высказался кто-то еще.

— Даулетхан верно говорит... выходит, на этот счет существуют две разные инструкции.

— Похоже, так...

— В таком случае следует, наверно, оставить одну из двух...

— Товарищи, тише! — призвал директор. — Дорогой Даулетхан, зачем ты морочишь нам голову таким сложным вопросом? Посоветуйся лучше с районным начальством. Отыщи возможность и обратись выше. В конце концов, проконсультируйся с правовыми органами. А что касается нас, разве для простых тружеников не все дни рабочие?

— Этот вопрос районное начальство вряд ли решит, и другие тоже, — спустя минуту добавил директор и глубоко задумался. — Ты, Даулетхан, лучше обобщи свое предложение и дай в газету в виде проблемной статьи. Пусть народ почитает и обсудит.

— Умная мысль! — обрадовался библиотекарь. — Я непременно напишу об этом в газету!

— Так и сделай, голубчик!

Следующий вопрос, не дававший покоя Даулетхану, он затронул на открытом собрании коллектива. Теперь не так, как прежде: количество подобных собраний в последние годы значительно увеличилось, да и люди стали смелее — высказывая свои мысли и суждения, говорят гораздо искреннее. Воспользовавшись демократичностью такого вот общесовхозного схода, Даулетхан и проявил активность, в очередной раз выйдя на трибуну.

— Что еще собирается выкинуть этот парень? — прошло волнение в зале.

— Товарищи, сегодня мне хотелось бы затронуть вопрос относительно всем известных часовых поясов, — на этот раз напрямик выложил Даулетхан.

Поскольку собрание открытое, народу присутствовало много, а среди людей встречаются всякие. В зале зашумели: кто-то попросту веселился, кто-то поднял Даулетхана на смех, а кто-то внимательно ожидал дальнейшего.

Председатель собрания, стуча то по столу, то карандашом по графину, насилу прекратил поднявшийся в зале крик.

— Дорогой Даулетхан, ты бы обобщил свою мысль конкретнее и коротко доложил, — обиженно сказал он стоявшему на трибуне библиотекарю. — Что ты себе позволяешь — решил превратить собрание в балаган?

— Прошу прощения... Но у меня не было такого намерения. Просто, когда меня кто-то перебивает, я начинаю путаться в том, о чем хочу сказать.

— Не шумите! Пусть выскажется...

— Хотя и ветреный слегка, но этот джигит знает, что говорит. Давай, милок!

— И скажу... Все вы встаете в шесть часов утра и немного спустя отправляетесь на работу. Верно? — придавая вес своему голосу, спросил Даулетхан у присутствующих. — Ну а в шесть часов, когда вы просыпаетесь, солнце успевает подняться на высоту курука. Зато в шесть часов вечера, когда рабочий день заканчивается, кругом уже темень. Особенно в зимние дни, тогда шесть часов вечера — это как час ночи. Решил я проверить, почему так получилось, и вот что выяснил: вся суть в ошибочно принятом у нас часовом поясе.

— Любопытные речи он завел!

— Ничего любопытного тут нет... Просто кто-то, не знающий местных особенностей, приравнял нас к алма-атинскому времени... Столице-то, естественно, все равно... В шесть часов утра у них только начинает брезжить рассвет. А вечерние сумерки опускаются часов в десять-двенадцать. Там люди, как мы, не мучаются.

-Ну, и что ты предлагаешь?

— А предлагаю я вот что: нам необходимо перейти на новосибирское время... Тогда все нормализуется. Будем вставать и ложиться в срок... Взгляните на карту сами! Новосибирск, с которым у нас часовая разница, по своей долготе находится даже на несколько градусов ближе к Алма-Ате, чем мы. То есть наш аул расположен дальше, на несколько градусов восточнее, чем Новосибирск. Почему же мы живем по алма-атинскому времени?

— А что нам-то прикажешь делать?

— Я требую включить этот вопрос в повестку дня открытого собрания и в постановлении изменить наш часовой пояс. Другими словами, в дальнейшем нам следует ввести в жизнь порядок работы по новосибирскому времени!

Высказавшись, Даулетхан спустился с трибуны. А аулчане в замешательстве зашушукались, не зная, воспринимать предложение библиотекаря в шутку либо всерьез.

— А полномочно ли наше собрание принимать такое постановление? — нерешительно спросил председатель президиума у директора.

— Конечно, не полномочно, — ответил тот. — Изменение часового пояса — это вопрос не нашей компетенции. Слова твои, возможно, и уместны, дорогой товарищ. Но ты лучше все это красиво и аргументированно изложи в газетной статье. Пусть все в районе прочтут и выскажутся.

— Напишу! — вновь с твердой уверенностью пообещал Даулетхан.

Видите, человек, который много знает и много читает, и идей выдвигает множество. Такой активности, вызванной образованностью и широким кругозором библиотекаря, безусловно, способствуют демократия и гласность,