Мама, держи меня за капюшон! - Людмила Лаврова
Баба Кира поставила перед Максимом чашку и подвинула ближе корзинку с печеньем.
– Ешь! И чай пей! Он у меня вкусный. Любишь чабрец?
– Да. Мама такой чай заваривала.
– Скучаешь по ней?
Вопрос был простым и бесхитростным, но Максим почувствовал, как что-то оборвалось внутри, и вся боль, которую он тщательно таил все это время даже от себя самого, вдруг дала о себе знать. Но почему-то она не была темной. Нет. Он словно вновь оказался дома, рядом с мамой, и ему показалось, что она вот-вот войдет в эту чужую уютную кухню, обхватит ладонями его уши, как делала всегда, поцелует в макушку и спросит:
– Как дела? На щите или пешочком?
Баба Кира все поняла правильно. Она поднялась, налила воды в стакан, а потом достала чистое посудное полотенце.
– На! Пореви как следует. Со мной можно. И расскажи мне о своей маме.
– Что рассказать?
– А все, что сочтешь нужным. Мне все про тебя интересно. Ты же в мой дом пришел, а что за человек ты – я пока не знаю. Но сдается мне, что неплохой. Если маму так свою помнишь, то плохим тебе быть не грозит. Давно ее не стало?
– Откуда вы знаете?
– Ох, милый! Что тут знать-то? Все же ясно и без слов. Жаль, когда такие молодые уходят… Сочувствую я тебе. Рано ты ее потерял, очень рано… А отец? Есть у тебя?
– Мы не общаемся. Он ушел от нас, когда я маленьким был. Мама хотела, чтобы мы виделись, но я не смог.
– Почему?
– Мне казалось, что он нас предал.
– Всяко в жизни бывает. Не всегда люди расходятся по-плохому. Иногда лучше разбежаться в разные стороны, чем жить да мучиться. Я вот такую ошибку сделала. И что? Сын мой вырос без любви. Я-то его любить пыталась как могла, а вот в семье он этого не видел. А видел совсем другое. Как мы с мужем молчали неделями, не смотрели друг на друга. Не ссорились, нет. Но вот это молчание – страшная вещь. Давит, забирает жизнь. И ладно бы у нас с мужем. А то ведь и у сына тоже. А мы этого понимать не желали. Думали, что если ради него семью сохранили, то и довольно этого. А ведь мало этого было… Ничтожно мало…
Баба Кира вздохнула и щелкнула кнопкой электрического чайника.
– Давай еще по чашечке и спать. Тебе ведь на работу завтра?
– Да.
– А где работаешь?
– В ресторане. Я повар.
– Ничего себе! Молодец! Скажи-ка, а почему ты без жилья остался? Скитаешься вот. Аленка сказала, что тебе в комнате отказали и ты даже не знал, где ночевать будешь.
– В маминой квартире теперь живет отец с семьей. Это его жилье. От родителей досталось. Пока была жива бабушка, она не давала нас трогать. Мама за ней ухаживала. А когда ее не стало, он сразу предупредил, что нам придется съехать. Мы и собирались. А потом мама заболела…
– Как так-то? Ты же его сын?!
– Я в этом его как раз понимаю. Какой я ему сын? Он меня видел последний раз, когда я еще маленьким был. А в той семье у него дети и даже внук уже есть. Сестра моя рано родила. У нас с ней разница всего полгода. Я старше. Теперь понимаете, почему я считал, что он нас с мамой предал?
– Вот теперь понимаю. А еще понимаю, что не ошиблась в тебе. И знаешь, что я тебе скажу, Максим?
– Что?
– Все у тебя будет. И дом свой, и жена хорошая. И дети. И будет кому тебе дарить свою любовь. Если, конечно, ты сдюжишь сейчас. Не озлобишься на жизнь, не станешь вон как твой кактус – колючим для всех.
Баба Кира тронула пальцем горшок, поворачивая его.
– Хороший! Цвел?
– Ни разу. Алена тоже об этом спрашивала. А еще сказала, что условия специальные нужны.
– Все верно. Я тебе потом покажу. У меня много цветов, но эти наособицу. Цветут уж больно красиво. Оно и понятно. Слишком много нужно усилий приложить, чтобы цвет появился.
– А почему вы его другом моим назвали?
– А разве нет? Откуда он у тебя? Я же вижу – ухоженный. А, значит, бережешь его.
– Мама подарила. Сказала возле компьютера поставить. Вычитала где-то, что это хорошо. Он тогда еще совсем малюсенький был. Подрос…
– И цвести тоже будет. Я научу, что сделать надо для этого. А сейчас иди-ка ты спать, Максимка. Утро вечера мудренее. Я тебе сейчас постельное принесу. И не стесняйся. Ты теперь дома. Я, может, и неправильная хозяйка. Нельзя так с квартирантами. Но по-другому не могу. Вы же дети! Что ты, что Аленка. Страшно одному?
– Очень, – Максим не стал кривить душой. Понял уже, что баба Кира почувствует фальшь. – Но я уже почти привык.
– Не надо! Человеку плохо одному! Я это точно знаю! Не нужно привыкать к этому!
В тот вечер Максим впервые за долгое время засыпал спокойно. Он больше не боялся. Даже если его попросят съехать и с этой квартиры, он теперь точно знает – хороших людей все-таки больше, чем плохих. И далеко не все думают только о себе. Что стоило Алене просто убрать за ним чашку и промолчать? Какое ей дело было до него? А она не смогла пройти мимо. И баба Кира… Не права она, говоря, что силы в ней нет. Есть она! Да еще какая! Это надо же, всего ничего поговорили, а его отпустило. Впервые, с тех пор как не стало мамы и ему пришлось уехать из родного города.
Толстый кот, которого Максим видел на кухне, толкнул дверь и по-хозяйски вошел в комнату. Усевшись рядом с кроватью Макса, он поразмыслил немного, а потом все-таки запрыгнул и улегся рядом, вдоволь потоптавшись по одеялу.
– А ты нахал! – Максим запустил пальцы в густую шерсть и под тихое мурчание уснул так быстро, как не засыпал уже очень давно.
Баба Кира окажется права.
И все у Максима действительно будет. Спустя два года он женится на Алене, и они купят свою первую квартиру. Крохотную, чуть больше коробки
