Мама, держи меня за капюшон! - Людмила Лаврова
– Зачем это все? Неужели люди не понимают, что отбирают у себя жизнь… Ведь все равно помирятся, а день, а то и два – уже потеряли. Нервы, обида… Зачем?
– А почему вы думаете, что помирятся? – Ольга задумчиво смотрела вслед паре.
– Потому что так ругаются, когда небезразличны друг другу. Когда душа ноет. Видела, как она бежала за ним и плакала? Злится, конечно, но простит. И он ее тоже. Потому что раз пять обернулся, пока до конца пирса дошел. Только вот этого вечера им уже никто не вернет. И завтрашнего дня тоже. Хорошо, если ночь помирит. А если нет? Вы с Сашей еще мало вместе прожили. Но когда еще немного времени пройдет, вспомни об этой паре и подумай о том, готова ли ты тратить свое время на ссоры. Его ведь так мало, Оленька… Так мало…
Как благодарна была теперь Ольга свекрови за тот разговор. Благодаря ему она могла теперь точно сказать – время с Сашей они зря не тратили.
Ольга сняла с плиты чайник и чуть не уронила его. У окна кухни мелькнула чья-то тень, и она испуганно вскрикнула. Это был не Максим. В сумерках по двору крался какой-то мужчина.
Первой мыслью было запереть дверь, спрятаться и позвать на помощь, но Ольга тут же очнулась. Сейчас дети придут! И Дарья Михайловна. Она их одних не отпустит. А во дворе чужой!
Деревянная ручка старого бабушкиного чайника грела руку, и Ольга растерянно перевела взгляд с его носика, исходящего паром, на окно, а потом решительно шагнула к двери.
Свет во дворе не горел. Она забыла включить его, когда вернулась домой.
– Кто здесь?!
Дверь сарая жалобно скрипнула, и Ольга невольно сжалась. Страх накрыл ее с головой, не давая дышать.
– Что вам надо?! Я кричать буду!
Темная тень шагнула к крыльцу, и Ольга невольно попятилась.
– Не кричи, Оль. Не надо. Это я. Алексей.
Ольга от облегчения опустила чайник и тут же ойкнула, подпрыгнув. Горячий металл обжег ногу через тонкий сарафан, и она поставила чайник на стол на веранде, тихонько чертыхаясь.
– Ты чего у меня по двору шастаешь, Леша? Почему в дом не зашел?
Невысокий крепкий мужчина, стоявший перед Ольгой, вдруг потупил глаза, совсем как ее сын. Максим делал так, когда случалось что-то из ряда вон вроде разбитого мячом стекла в спортивном зале школы.
– Ты это… Не серчай… У тебя там дверь в сарайке покосилась. Я поправить хотел. А то завтра мне на пасеку. Когда вернусь – не знаю. Думал успеть.
Ольга растерялась.
– Дверь? В сарае?
Только сейчас все у нее сложилось. И чистота во дворе, к которой ни она, ни Максим не имели никакого отношения, и подправленный кем-то забор, и новые мостки у бани.
– Так вот ты какой, мой домовой! – Ольга улыбнулась.
– Кто?
– Домовой! Завелся у меня тут один. Помогает, за хозяйством присматривает. Только молоко из блюдца не пьет. Максим говорит, что кота завести надо. Скучно домовому одному. Скучно?
Неверного света из окна кухни хватило, чтобы Ольга увидела, как покраснел Алексей.
– Прости. Надо было раньше тебе сказать.
– Спасибо тебе! Только… Зачем, Леша?
На этот вопрос Алексей не ответил. Он просто махнул через забор, не обратив внимания на столбом стоявшую у калитки Дарью Михайловну и детей.
– Объявился, значит! – Дарья Михайловна усмехнулась и протянула Ольге банку с молоком. – Прибери в холодильник.
– В смысле, объявился? Мам, так ты знала?!
– А ты как думала? Весь поселок уж знает. Тайну нашла! Лешка по тебе сох, еще когда ты с моим Сашей встречалась. Или не замечала, как он на тебя смотрит?
– Нет…
– Да ты что?! – Дарья Михайловна растерялась. – А не врешь?
– Зачем мне врать. Правда, не знала…
– А ну, пойдем поговорим! – Дарья Михайловна подтолкнула вперед Полинку. – Только сначала детей уложим. Разговор будет долгий.
Проговорили они почти до утра. Ольга то и дело подливала кипяток в чашку свекрови, а сама, раскрыв рот, слушала.
– Пришел он ко мне с год назад. Руки твоей просить. Сказал, что у тебя никого ближе меня нет, значит, у меня и просить надо. Поросенок! Все рассчитал! Знал, как польстить мне!
– И вы согласились?!
– А почему нет? Оля, ты женщина молодая. У тебя вся жизнь впереди! Дети вырастут, разлетятся, и останешься ты одна за мной, старым грибом, присматривать. Хорошо это? Нет! Живи! Я знаю, как ты моего Сашу любила! И помолчи сейчас! Я говорить буду! Такая любовь раз в жизни дается, наверное. Тут ты права. Но бывают и счастливчики, которым дано любить и быть любимыми, даже пережив боль потери. И принимать это нужно с благодарностью, как великое благо. Это значит, что судьба тебя милует. Дает еще один шанс на счастье. И пусть этого человека ты не полюбишь так, как моего Сашу. Но если будет тебе с ним спокойно и тепло – я буду только рада! Да и Максим растет. Ему мужская рука нужна. Мы его любим, конечно, но этого мало. А Алексей ему давно уже другом стал. Ты знала, что он его учит машину водить?
– Нет…
– Не сказал, значит. Боится тебя тронуть.
– Почему?
– Не знаю. Может, опасается, что ты подумаешь, будто он память отца предал?
– Глупость какая!
– Вот и поговори с сыном. Успокой его. Он к Леше тянется, но боится, что неправильно поймут. Полинка еще маленькая, мало что понимает, да и Сашу не помнит совсем. А с Максимом сложнее. Но он-то ладно, а вот ты…
– А что я? – Ольга вдруг покраснела и опустила глаза.
– А ничего! – Дарья Михайловна улыбнулась и подвинула к себе чашку. – Плесни-ка мне еще кипяточку. Пить хочется, сил нет!
Ольга и Алексей поженятся год спустя. А еще через год на свет появится еще один сын Ольги.
– Ой, глянь, мам, какой лохматый! – Ольга после выписки снимет дома с ребенка чепчик и пригладит смешной вихор длинных льняных, как у Полинки, волосенок.
– Как есть – домовенок! – Дарья Михайловна ловко перепеленает малыша и возьмет на руки. – Ну, привет тебе, новый внук! Можешь звать меня бабой Дашей.
– Мам…
– Да я на будущее! Корми давай, а я на кухню! Что тебе приготовить?
Большой рыжий кот, подаренный Максиму отчимом, заглянет в комнату, тихо прокрадется к окну и запрыгнет на подоконник. А потом замрет, разглядывая спящую Ольгу и крошечный, туго спеленатый сверток рядом с ней. Тишина присядет рядом с котом на подоконник, обнимет его и тоже залюбуется. Вот оно – счастье…
